Она со страхом схватила его за руку.
— Ты ведь не позволишь сделать это, Горацио? Ты подождешь приезда короля?
— Короля? При чем тут король? Мне поручено наказать кого-либо в пример другим. Можно ли найти что-нибудь лучше? Я — верховный судья, уполномочен решать вопросы жизни и смерти. Не забывай, что капитуляция Руффо никак не защищает Караччоло. Его не было в замках, когда ее подписали. Как солдат-дезертир он подлежит суду по законам военного времени. Приговор будет приведен в исполнение. Он не прав, правда на моей стороне. — Его губы тронула горькая усмешка. — И тем не менее я знаю, что мои недруги поднимутся против меня, обвинят в нарушении договора, в жестокости, в мстительности. И в том, что поддаюсь наущению леди Гамильтон… Не прерывай меня, возлюбленная моя! Разве ты не видишь, как тяжело мне об этом говорить?
Чтобы успокоить ее, он попытался привлечь ее к себе. Но она высвободилась и, бледная, пристально смотрела на него.
— Поэтому? Поэтому все последнее время ты держался со мной так замкнуто?
Он кивнул.
— Я хочу один нести ответственность за все, что здесь происходит. Тебя не должно коснуться злословие. И поэтому я прошу тебя, будь сегодня подальше от меня. Запрись в своей каюте. Не впускай никого, пока я сам не приду. Обещаешь мне это? Ради нашей любви.
Он нежно привлек ее к себе на грудь. Гладил ее волосы. Целовал ее дрожащие губы.
Оглушенная странным сочетанием в нем нежной заботливости с угрюмой сосредоточенностью, она согласилась. Сделала так, как он сказал.
Один раз ей показалось, что кто-то остановился перед ее дверью и нажал на ручку[62]. Но, наверно, она ошиблась. Шаги прозвучали дальше… затихли.
Наконец в четыре часа пришел Нельсон. Повел ее к обеду в свою каюту. Там уже был сэр Уильям. И какой-то гость.
Совершая увеселительную прогулку по Средиземному морю, лорд Нортвик час тому назад прибыл на своей яхте в Неаполь, чтобы выразить победителю Абу-Кира свое восхищение.
Он восторженно приветствовал Эмму; заявил, что счастлив познакомиться одновременно с величайшим героем-моряком и с самой прекрасной женщиной на земле, и повел Эмму к столу. И пока подавали на стол, он рассказывал о Палермо, где провел два дня. Он привез множество новостей и смог даже рассказать о комической ситуации в духе Боккаччо, в которую, по слухам, недавно попал король.
— Это бросает яркий свет на так называемую бешеную ревность итальянцев, — сказал он смеясь. — Миледи знает княгиню Лючию Мильяччо?
Эмма рассеянно кивнула. Ей казалась невыносимой его манерная болтовня, в то время как ее терзали думы о сегодняшних страшных событиях.
— Я ее видела несколько раз. Она очень хороша собой. Говорят, король ухаживает за ней, но безуспешно.
Лорд Нортвик улыбнулся.
— Кто знает! Однажды ночью Мильяччо выиграл в карты невероятно большую сумму и поэтому неожиданно рано вернулся домой. Увидев, что в спальне жены еще горит свет, он вошел к ней, чтобы сообщить о своем выигрыше. Ибо говорят, что донна Лючия предпочитает и в отношениях с супругом выступать в роли Данаи, раскрывая ему сердце лишь под золотым дождем. Но когда Мильяччо принялся играть роль Зевса, из-под кровати послышался вздох. Князь в ярости бросился за своей шпагой, извлек вздыхавшего и увидел погонщика мулов. И хотя этот человек старался спрятать лицо, Миньяччо узнал нос Бурбонов. Это был его величество, король Носач.
Лорд Нортвик сделал паузу, чтобы увеличить эффект.
— А Мильяччо? — спросил сэр Уильям. — Что он сделал?
Лорд хотел продолжить. Но в этот момент раздался грохот пушечного выстрела, сопровождаемый глухим барабанным боем.
Удивленный Нортвик обратился к Нельсону.
— Это стреляют по Санто-Эльмо? Или, быть может, я даже буду иметь удовольствие присутствовать на рандеву вашего лордства с легендарной дамой «Галлиспаной»?!
Нельсон покачал головой.
— Мне жаль, что приходится разочаровать вас, милорд. Это был лишь сигнал к исполнению приговора. На «Минерве» повесили дезертира.
Эмма почувствовала, что лицо ее покрылось мертвенной бледностью. Она судорожно схватилась обеими руками за свой стул, чтобы не упасть.
— Караччоло? — с усилием проговорила она. — Это Караччоло?
62
Лейтенант Паркинсон, по просьбе Караччоло, искал Эмму, чтобы уговорить ее заступиться за герцога. (