«Белая» — нахмурилась она.
Свет от ночной лампы осветил ее правильные черты лица. «Неужели это лицо выглядит унылым?» — внезапно удивилась она. Хелен никогда не думала об этом раньше, но в сорок два года у нее могло бы быть и больше морщин. Шарлотта была старше ее и это было видно по ее лицу. У нее были глубокие складки вокруг рта, а пучки тонких морщинок окружали ее глаза. Кроме того, Шарлотта всегда либо смеялась, либо плакала. Хелен была не уверена, что смогла бы так жить.
Она резко положила расческу. Ей трудно было поверить в то, что произошло. Она всерьез приняла слова этого помощника садовника, этого ничтожества, этого самоуверенного бродяги.
— О, черт! — тихо выругалась Хелен.
Она снова думала о нем. В тот день она была очень высокомерна, и разговаривала с ним грубо, как те типы, к которым испытывала отвращение. Тот факт, что он спровоцировал ее, не оправдывал такое поведение. Но Хелен не хотела думать о том дне. Она могла найти оправдание своему поведению, но не могла простить себе того, что позволила Тому целовать ее.
Она запустила руки в волосы, потирая виски, надеясь, что эта боль прояснит ее разум. Почему она не может забыть этого, забыть его? Резкими шагами, выдававшими ее внутреннее раздражение, она шла на балкон. Но тут Хелен замедлила шаг. Цветущая виноградная лоза, поднимаясь по решетке, обвивала перила балкона лунный свет падал на белые цветы и ее белую сорочку, превращая все в серебро, — и балкон показался ей каким-то заколдованным местом.
Эта атмосфера успокоила ее. Хелен решила про себя, что Том Петерс не имеет к ней никакого отношения, и при этой мысли она облегченно вздохнула. Через несколько недель он уедет, и она снова будет спокойна. А пока ей просто не следует с ним встречаться.
Она стояла и смотрела на свой ухоженный сад. Ароматы весны наполняли воздух. Это был запах возрождения. Возможно все это так подействовало на нее, что она вдруг ощутила потребность изменить свою жизнь. А может быть, пришла пора и ее возрождения?
Сначала Хелен привлекало какое-то движение в цветах. Затем она услышала шелест листьев. На какое-то мгновение ее сердце замерло. Затем над обвитыми белыми цветами и зелеными листьями перилами показалась голова Тома.
— Том, — прошептала Хелен, — какого черта?..
— Я был здесь поблизости и подумал, почему бы и не заглянуть к вам? — выдохнул он.
— Вы разобьетесь, — сказала она взволнованно.
Наклонившись, Хелен схватила его за руку, пытаясь помочь. Но он скорее сползал с балкона, чем карабкался на него, увлекая ее за собой. Она обессилела, удерживая его на весу, а его неожиданное вторжение в ее уединение лишило ее способности думать.
Он подтянулся на локтях, рассматривая ее с улыбкой.
— Я нес вам цветок, чтобы извиниться за свою грубость сегодня, но он выпал у меня изо рта, когда я карабкался сюда.
Хелен попыталась нахмуриться. Она очень старалась. Но у нее ничего не вышло. Нерешительная улыбка сорвалась с ее губ.
— Вы сумасшедший! — прошептала она. Это прозвучало, к ее разочарованию, скорее восторженно, чем неодобрительно, как ей бы хотелось.
Внезапно в его глазах вспыхнул странный огонек.
— Иногда я тоже так думаю. Но только не в тот момент, когда вы смеетесь.
Потянувшись, он ласково провел пальцем по ее губам.
— Почему вы не смеетесь чаще, Хелен? Не то чтобы вы выглядите грустной, просто человеку свойственно улыбаться. Вы, кажется, просто спрятались в своей раковине. От жизни. От ощущений.
Том почувствовал, что опять переборщил еще до того, как это отразилось на ее лице.
— Черт! — жалобно произнес он, отодвигаясь от нее, чтобы подняться. Он взял ее за руку и встал на ноги. — Я, кажется, опять начинаю все заново, не так ли?
— Да, опять. — Она избегала его взгляда, теребя дрожащей рукой ткань сорочки.
— Не делайте этого, — отчетливо произнес он, поймав ее руку. — Не мните ее, Хелен.
Почувствовав ее возмущенный взгляд, Том резко вздохнул.
— Ну, хорошо, вы же сами этого хотели. Было ли у вас когда-нибудь такое непреодолимое желание пробежаться по первому снегу оставив на нем свои следы?
— Вы хотите оставить ваши следы на мне?
Он рассмеялся.
— Я не это имел в виду, но мне очень приятно, что вы можете шутить. — Он наклонился ближе и доверительно произнес: — А я уже было подумал, что у вас нет чувства юмора.