— Генрик, — потеряв терпение, обратилась молодая женщина к брату, — ты лишаешь нас общества пана Равицкого. Пан Равицкий, — добавила она с милой улыбкой, — мне хочется, чтобы вы присоединились к нам.
— Прошу прощения, но на сей раз не смогу выполнить вашу просьбу, — мягко возразил Стефан. — Я зашел на минутку, и мне надо кое о чем поговорить с вашим братом. — И он снова повернулся к Генрику.
Регина принялась болтать с гостями, но разговор, казалось, давался ей теперь с трудом, она была рассеянна, не смеялась и становилась все грустнее и серьезнее.
Когда спустя минуту она увидела, что Стефан встал и прощается с братом, на лице ее проступило выражение глубокой, нескрываемой грусти.
— Может, вы еще посидите, сейчас подадут чай, — робко сказала она, когда Равицкий пожимал ей руку.
— Не могу, меня ждут дела, — сдержанно ответил инженер и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Регина притихла, опечалилась и лишь изредка и односложно отвечала гостям. Наконец и они заметили, что красавица загрустила и о чем-то задумалась, но нисколько не огорчилась, напротив, каждый истолковал это в свою пользу и его окрылила надежда.
«Грустит, — думал Фрычо, — это хороший знак! Мне поразительно везет с женщинами».
«Рассеянна, — говорил про себя граф Август, — стало быть, неравнодушна ко мне. Недаром я граф, да еще красавец!» — бросив взгляд в зеркало, мысленно прибавил он.
«Кажется, она вздохнула, — я начинаю ее интересовать, — размечтался Януш. — Она меня поймет! В ней есть что-то возвышенное».
Доктор К. был занят беседой с Генриком, с Региной говорил мало, только глядел на нее и думал: «Необыкновенная женщина!» Но он был умней остальных и поэтому даже в мыслях не посягал на нее.
После чая граф Август сказал, обращаясь к Регине:
— Пани Изабелла говорила мне, что однажды слышала вас et que vous chantez comme un ange[62]. Осчастливьте нас! — и он исполненным величия жестом указал на фортепьяно.
Регина молча подошла к инструменту.
Фортепьяно часто выручает хозяйку дома, когда она вынуждена из вежливости терпеть скучный и пустой разговор. Особенно когда голова занята тревожными и печальными мыслями, когда на сердце свинцом лежат тоска и забота, а вокруг болтают о вещах, ей безразличных, вынуждая отвечать на вопросы, хотя она предпочла бы не раскрывать рта. Вот тогда она с облегчением садится за фортепьяно, зная, что на некоторое время останется наедине с музыкой и со своими мыслями и не надо будет вести ненужный, неприятный разговор.
В тот вечер Регина была благодарна природе, которая дала ей прекрасный голос, и брату, который позаботился поставить в гостиной фортепьяно. Она села к инструменту, взяла несколько мягких аккордов и сильным, чистым голосом запела романс. При последних звуках: «За руки пожатье жизнь бы отдала», — голос ее задрожал от подлинной страсти, а на ресницах повисла никем не замеченная слеза.
Было уже поздно, когда гости разошлись, очарованные Региной, хотя она была грустна и рассеянна. После их ухода Регина вышла на балкон и долго стояла там, скрестив руки на груди, опустив голову, погруженная в раздумье. Но вот она тяжело вздохнула, вынула из волос цветок и резким движением отбросила его далеко от себя.
Генрик, услышав вздох и заметив, что она кинула цветок, подошел к сестре, взял ее за руку и спросил:
— Что с тобой, Регина? Почему ты выбросила цветок?
— Я поторопилась воткнуть его в волосы, — грустно ответила она и, пожелав ему спокойной ночи, ушла к себе.
Едва она ушла, под балконом, в свете звезд и молодого месяца, промелькнули три фигуры и исчезли в глубине парка. Это были местные львы — они наслаждались тихим вечером, обменивались впечатлениями о молодой женщине, с которой так приятно провели несколько часов. Кроме них, по гладким благоухающим дорожкам парка прогуливались лишь еще несколько человек, живущих поблизости.
— Интересно, какое положение пани Ружинская занимает в обществе? — приглушенным голосом спрашивал Фрычо. — О муже она не вспоминает. Я уверен, что она разошлась с ним.
— А по-моему, она вдова, — бросил граф Август.
— Загадочная женщина, — проговорил Януш, словно читая по звездам.
— Ха, ха, ха! — засмеялся граф Август. — Как знать, может, она живет с мужем в полном согласии и прямо отсюда поедет к нему, а того, кто очарован ее прелестными очами, оставит с носом! — И он насмешливо глянул на Вевюрского.
— Таких было бы много, — парировал тот, поняв его намек. — Ведь ты не станешь отрицать, что она красива.