– Удивительно! – одежда Ники снова стала сухой. – Так гораздо лучше.
– Чары с одеждой даются мне лучше всего. Прости, надо было подумать об этом заранее, – призналась Анна воодушевленно.
Нике хотела разозлиться, но приятное тепло и сухость подняли настроение.
– А можем мы развести огонь? – спросила девушка, в сгустившихся сумерках болота выглядели неуютно.
– Лучше обойтись без костра, – строго сказал Эрик.
– Но братец, нас никто не будет искать в болотах! Немного тепла и горячего чая нам не помешает.
– Мне бы твою уверенность, – вздохнул он. – Думаешь это необходимо?
– Да, – твердо ответила сестра.
Найти в болтах сухой хворост – задача не из легких, но даже небольшая груда влажных веток охотно вспыхнула под бдительным взором Анны. Задорный огонек неохотно потрескивал, выдавая горы искр и дыма, но потом бодро разгорелся. Свет отразился от воды и ветвей, раскрашивая унылую пожухлую траву яркими отблесками. Ника подвинулась ближе, грея руки у самого огня.
– Провизии остается немного, – с горечью сказала Ника.
– Главное, выбраться из болот, – ответила Анна. – А там мы сможем достать пищу у местных жителей…
– Которых отправили на наши поиски?
– Главное, выйти из болот, – настойчиво продолжила Анна. – А сейчас, с вашего позволения, я немного вздремну.
Волшебница сладко потянулась и свернулась на траве. Ника, хоть и устала, но спать не спешила – слишком хорошо греть руки перед веселым огоньком. Она обхватила колени, и смотрела на Эрика. Тот сидел неподвижно, сложив длинные ноги по-турецки.
– Поспи, – сказала она. – Ты, наверное, устал за день…
– Нам всем необходим отдых, – улыбнулся парень. – Разве тебе не хочется прилечь?
– Не знаю. Тело устало, но в голове путаница. Не могу понять – зачем мне это, и не могу вспомнить, как было раньше. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я сидела за партой с Катариной и обсуждала сумасбродства господина Арбертуса… Как там они без меня?
– Думаю, справятся. Джеси не остановится в школе надолго, он знает, что мы ушли в горы.
– С ним тоже есть провидцы? – встревоженно спросила Ника.
– Вряд ли. Кроме Тирития и его учеников в столице никого не осталось. Но догадаться о нашем назначении – не большой труд.
Ника откинулась назад, прислоняясь к стволу дерева. Разговор с Эриком убаюкал ее.
– Ты больше не собираешься сбегать? – спросил Эрик, и в его глазах сквозила еле заметная улыбка.
– По крайней мере сегодня у меня просто не осталось сил, – призналась Ника. – А разве ты не видишь моих мыслей?
– Моя магия работает не так. Я не лезу к тебе в голову и не читаю мысли. Во всяком случае специально. Но я вижу кое-что против своей воли, – Эрик устремил глаза к небу, пытаясь углядеть его сквозь окутавшую их дымку. – Например, что ты напугана и взволнована…
– Об этом не сложно догадаться, – Ника расстелила шаль около костра и легла. Пламя догорало, оставляя тлеющие угольки, в свете которых лицо Эрика выглядело не настоящим. Он кивнул.
– А еще ты веришь нам, хотя сама не готова себе в этом признаться…
Глаза Ники слипались от усталости, но под веками долго плясали задорные отблески костра.
Когда она проснулась, болота погружены во мрак. Девушка еле распознала слабые контуры окружающего мира. Огонь погас, и не осталось приятного терпкого аромата горелой коры. Ровное дыхание Эрика слышно сбоку. Тишина непередаваемая, весь мир замер в ожидании вздоха, листья, стволы и вода безмолвствуют.
Ника размяла руки и ноги, поменяла положение и снова прикрыла веки. Но с закрытыми глазами стало не по себе, она утонула в непроницаемом ватном коконе. Вездесущая сырость, осмелевшая без пламени, пробралась под платье, не смотря на охранные заклинания.
Девушка открыла глаза, но это ничего не поменяло – темнота и тишина с ней. Тогда она встала, переступая по хрусткой траве. Этот звук радовал, наполняя мир объемом. Она шагнула вперед, споткнулась и услышала сонные ругательства. Анна. Но волшебница слишком устала, чтобы проснуться.
Ника развернулась, правый ботинок с плеском опустился в илистую лужу, но нога осталась сухой.
Несколько минут она стояла неподвижно, привыкая к жуткой тишине. Мертвой. На плечи навалилась тоска, невыносимая и осязаемая. Ника двинулась наугад, и врезалась в ствол дерева, мягкий и бархатистый от поросшего на коре мха. Она обняла его, как старого приятеля, вслушиваясь в биение жизни внутри растения. Тишина и пустота нарастали пульсирующими глотками.