– Почему? – Ника остановилась, глаза Эрика выглядели грустными и далекими.
– Что? – он возвратился к реальности. – Мои силы – напоминание о том, чего она лишилась. На время или навсегда.
– Я не про это.
– А про что тогда?
– Неужели мне удалось смутить провидца? – улыбнулась девушка. – Я о том, как вы относитесь к людям, которые лишены магии… Как будто их не существует…
Девушка поежилась, а Эрик смотрел на нее удивленными глазами.
– Это не правда, – ответил он после паузы.
– Посуди сам. Лишенные магии изгоняются из вашего общества, с ними не заключают браки, их просто нет для вас. Ты сам даже не замечаешь этого!
– Ты не права, лишенные магии занимают ключевые должности в управлении города…
– Обслуживании.
– Отчасти, – пришлось согласиться Эрику. – Но при совете было не так! Ну то есть, браки между магом и обычным человеком – это редкость, но посуди сама – суть волшебника навсегда будет скрыта от его партнера, им сложно найти взаимопонимание и построить полноценный брак!
– А разве брак об этом? – Ника прислонилась к стене.
– Конечно… Если ты живешь чем-то недоступным для понимания твоего партнера…
– А я думала, что он о любви..., – Ника отвернулась, и быстро пошла вперед.
– Постой, – Эрик догнал ее, и она почувствовала его легкое прикосновение к руке. – Я вовсе не считаю людей, лишенных магии хуже или… неполноценными. Мы просто другие!
– Какая разница? – Ника ступила на лестницу, ей больше не хотелось слышать об этом. Как тогда, много лет назад она чувствовала себя малолетней преступницей, исследуя закрытые территории.
– Думаю, тебя заинтересует эта комната, – Эрик перегнал ее на лестнице и остановился около второй двери справа.
Ника посмотрела на него, а потом перевела взгляд на дверь. Обычная деревянная дверь с облупившейся краской. Когда девушка потянула ручку – она легко поддалась. Внутри полумрак и затхлый воздух. Эрик раздвинул ветхие шторы, впуская в комнату свет, в лучах которого пылинки затеяли хоровод.
Мебель закрыли чехлами, как и в остальном доме. Ника сдернула их один за другим, открыв небольшую односпальную кровать, письменный стол, туалетный столик и большой шкаф.
– Это…
– Это комната твоей матери.
Ника задержала дыхание – перед ее взором комната приобрела прежний лоск: кровать шуршала свежими покрывалами, туалетный столик завален женскими мелочами, открытый шкаф пестрил яркими платьями, а за письменным столом сидела стройная молодая женщина. Она обернулась, и озорная улыбка заиграла на ее губах, а перо упало из рук. Но через секунду наваждение исчезло, оставив комнату запущенной и пустой, сквозняк влетел через приоткрытые окна и растрепал волосы Ники.
– Это ты сделал?
– Немного помог воспоминаниям воплотиться. Тут везде остались крупицы памяти, хотя прошло столько лет… Инесса умела очаровывать.
Ника подошла к туалетному столику, сквозь пыль на зеркале она едва различила свой силуэт. Она протерла его рукавом платья, пыль на котором осела плотным пятном. Лицо матери, секунду назад такое четкое и яркое, тускнело, испаряясь из памяти.
– Ты можешь…
– Увы, – Эрик уселся на кровать, его спина расслабилась. – Воспоминания уходят, если подозвать их близко. Чтобы запомнить человека, нужно увидеть его наяву, а это тень, призрак… Но ты можешь найти что-то интересное, ведь за этим ты пришла?
Девушка опустила глаза.
– В тех комнатах, где я была, ничего нет… Я думаю, Алиссия продала все, что имело ценность…
Эрик пожал плечами, он сидел неподвижно, опираясь на стену, и его тело казалось длинным и тонким, а взгляд – расфокусированным.
Ника открыла верхний ящик, и отдернула руку. Но не наваждение вернулось в комнату – ящик, действительно, полон. Тут и украшения-безделушки из камней и потемневшего металла, и гребни, резные заколки и прочие милые женские безделушки, которых сама Ника была лишена. Во втором ящике обнаружился пересохший флакон духов – он хранил легкий аромат свежести и полевых цветов.
– Эрик…
– Только этой комнатой пользовались последние лет пятнадцать, – пожал плечами тот. – Наверное, твоя бабушка помнила дочь.
Ника отвернулась, и закусила губу. Потом резко задвинула ящик назад и подошла к шкафу. Как она и ожидала, он оказался забит платьями разных размеров и цветов – от маленьких детских сорочек до взрослых парадных роб. Гладкий шифон соседствовал с шелками и тонкой шерстью. Ника с силой выдернула первое попавшееся платье. Ткань трещала по шву, но она не унималась. Она выбрасывала все на пол, не обращая внимания на состояние вещей – платья и сорочки, домашние халаты и дорожные плащи, чулки и шляпки – все падало огромной грудой к ногам.