Коридор вывел их в просторную залу, в середине которой стоял громадный стол, а по бокам были расположены лавки с причудливыми узорами. Окна комнаты выходили на запад, где догораел последними лучами закат.
Алевсандр сел на большое деревянное кресло во главе стола, и жестом пригласил гостей присоединиться.
– Если бы не Регулятор, ноги бы вашей тут не было, – сказала маг резко. – Но… Регулятор! Когда я почувствовал ее вновь, я не поверил себе – говорили, что она умерла… Но… Это интересно.
Маг наклонился к столу. Вышитую скатерть насыщенным синим цветом вторила его простому походному костюму, светлые глаза отражали свет залы, наполняясь голубоватым сиянием.
– Вы – Провидец? – спросила Ника взволнованно, но в ответ услышала взрыв хохота.
– Я – все, – сказал маг, даже не пытаясь спрятать самодовольную улыбку. – Я – трибудис.
Маг гордо поднял подбородок.
– Я владею всеми тремя ипостасями, магия мне охотно подчиняется. Я вижу лучше ваших провидцев, создаю и разрушаю.
– Я думала, последний трибудис умер много веков назад, – восторженно присвистнула Анна.
Маг бросил на нее холодный взгляд.
– Мир совсем не такой, как рассказывают в школе Абелиссы. Трибудисы существуют, и я знаком еще с парой таких, но те вовсе не горят желанием рассказывать о себе правительнице. Как собственно и я. Поэтому я попрошу вас покинуть мой замок как можно быстрее…
– Что? – Ника вскочила на ноги, ударяя кулаком по столу. Кубки, стоящие грудой на соседнем его конце, подскочили с пронзительным звоном. – Мы столько сюда шли, чтобы… чтобы…
– Что ты, дорогая Вероника Авентро, тебя я с радостью оставлю, и даже обещаю обучить по мере сил, но… твои спутники…, – он замялся. – Скажу, как есть. Твои спутники – это горстка трусливых предателей, пребывание которых в Школе ставит под удар всю мою конспирацию! А меня полностью устраивает этот замок, близость магического источника и дальность столицы, и я совершенно не хочу им рисковать.
– Что? – теперь Анна вскочила на ноги. – Да мы с братом столько прошли, чтобы прийти сюда… И… и… зачем же ты дал приглашение нашей матери, если совсем не хотел никого видеть?
– А вот это интересно, – глаза Алевсандра снова поменяли цвет, отражая мерцающие зеленые огни за спиной у пришедших. – Я и не понял, что ты дочь – Мартении Ло. Ох, бедная Мартения, мои соболезнования, она была неординарным магом, и я не раз приглашал ее учиться в школе до переворота, но она выбрала вашего отца и комфорт столицы. Что ж, что ж, это не значит, что я хочу приютить всех ее горемычных детей и цепных псов Абелиссы?
Лицо Левретты приобрело пурпурно-красный оттенок, и Ника поспешила вмешаться.
– Либо мы остаемся все вместе, либо все вместе уходим! – сказала она.
– Ты ставишь мне условия, глупое дитя? Тебе и податься некуда, разве эта школа не твой последний шанс?
Но Ника крепче стиснула челюсти и старалась не дрожать.
– Вот ведь упрямая пошла молодежь, – Алевсандр вздохнул и устало откинулся на спинку стула. – Я не такой изверг, каким меня рисуют приспешники Правительницы, так что вы можете остаться до утра…
Маг поднялся ноги и скрылся за ширмой в дальнем конце зала прежде, чем Ника успела хоть что-то возразить. Остальные и вовсе сникли. Никто не решался заговорить, и несколько минут прошли в тягостном молчании. Ника прокляла волшебника всеми известными способами, пытаясь вернуть скачущие мысли на место.
Но прежде, чем ей это удалось, в дальнем конце зала открылась дверь. Девушка понадеялась, что маг одумался, но в залу впорхнула молодая женщина, такая худая, что ее талию можно было обхватить одной рукой. Ее тщедушное тельце было завернуто в несколько слоев голубоватого мерцающего фатина, создающего иллюзию объема, в середине он стянут блестящим серебряным ремешком. Белые, почти прозрачные волосы спадали на плечи волнами, а лицо в приглушенном свете светлячков казалось угловатым.
Некрасивые, обтянутые белоснежной кожей черты сложились в улыбку, такую радушную, что весь остальной вид померк за глубиной ее огромных голубовато-зеленых глаз. Она подлетела прямо к столу и сказала.
– Меня зовут Олла. Простите моего мужа за такой прием – он столько раз обжигался, что разучился доверять людям.
Девушка вздохнула, и ее грудная клетка задрожала.
– Но я вижу больше него…
– Больше провидца? – с интересом спросила Анна.
– Больше всех провидцев, – улыбнулась она. – Если провидец в будущем может различить смутные вероятности, то от моего сердца не скрыть героизма и благих намерений, пускай пелена сомнений всегда присутствует в сознании. Покуда человек еще жив, – она на секунду замерла, а потом продолжила с новой силой. – Пока у человека есть жизнь, он способен побороть сомнения…