Ника не успела ничего спросить, потому что они зашли в небольшой зале. Вода стекала прямо с каменного потолка, увитого зеленоватыми стеблями. Внизу ручейки соединялись, образуя небольшой бассейн с белесой водой. Вода лучилась силой, а ее журчание отскакивало эхом от каменных стен и пола.
– Этот источник поможет мне вернуть силы? – спросила Анна.
– Только если ты готова к этому, – продолжила Олла. – Он снимет все ограничения, все, что сдерживает тебя. Что останется позади – магия ли, разочарование или обида – знать не суждено.
Анна серьезно кивнула.
– Твоему брату источник поможет избавиться от болезни. А тебе, вновь приобретенный Регулятор, вскрыть силы, так надежно запрятанные воспитанием. Скажи, ты готова к такому риску?
Ника неуверенно кивнула:
– Особенного выбора у меня все равно не осталось.
– Это не так. Я могу помочь тебе спрятать дар еще глубже, если такова твоя воля.
– Спрятать? Но у монинов я выяснила, что это невозможно…
Ника спрятала руки за спиной.
– Лишить тебя дара я не могу, – сказала Олла. – Это против природы, но спрятать довольно глубоко – вполне. Ты же скрывалась все это время от всех ищущих тебя глаз!
Ника замерла.
– Мне… мне…
– Подумай дитя. Но теперь мы должны заняться Анной. Ты ведь хочешь силы?
– Больше всего на свете, – подбородок Анны заметно подрагивал. – Что я должна сделать?
– Опускайся в воду, – скомандовала женщина. Анна резво сбросила плащ и платье. Она неловко тронула носком воду носком ноги, посмотрела на Нику, а затем шагнула в источник. Ее тело резко исчезло под водой, образовав водоворот пузырей и потоков.
– Где она? – Ника бросилась к краю. Источник выглядел не глубоким, но Анна пропала полностью в пене.
Олла стояла с прикрытыми глазами и вечной полуулыбкой, отчего по спине Нике пробежали неприятные мурашки. Но спустя всего несколько мгновений из воды с огромной горой брызг вылетела ее подруга, в мокром насквозь белье и спутанными мокрыми кудряшками. Она ловко приземлилась на берег, окатывая Нику волной брызг. И поднялась на ноги, по пещере разнесся ее звонкий девчачий смех.
– Это… это… потрясающе! – сказала она, справившись с весельем.
– Некоторые просто созданы для магии, – спокойно сказала проводница. – Как мой муж.
– Которого только что обвел вокруг пальца призрак собственной жены, – Алевсандр показался на пороге. Его лоб был напряжен, а правый уголок рта – презрительно приподнят.
– Источник не принадлежит тебе, – упрямо заметила Олла. – Как и я. Есть вещи, обладать которыми невозможно.
– Я бы с этим поспорил, – сказал Алевсандр, но взгляд его потускнел. – Но спорить с твоим призраком слишком горько.
– Тогда признай правду – Анна создана для магии. А ее брату плохо.
– А ты, конечно, создана для того, чтобы им помочь…
– Это всегда было моим предназначением, – грустно улыбнулась женщина.
– Алтена с вами, вынимайте больного, – Алевсандр махнул рукой и отвернулся. Он бросил на жену взгляд, полный печали и нежности одновременно.
Лицо Анны стало серьёзным, одним движением руки она открыла сумку, и Эрик выплыл оттуда на каменные полы пещеры. Его лицо было покрыто испариной, а глаза – закрыты. Когда Эрик оказался на воздухе он чуть слышно застонал.
– А парень – боец, – сказал Алевсандр, и его голос наполнился восхищением. – Источник поможет изгнать болезнь и затянуть рану, но…
Никто не хотел говорить о том, что ногу вернуть не удастся, и Ника, отворачиваясь, проглотила подкатившие слезы.
Тем временем Анна аккуратно опустила ногу парня в источник. Его лицо разгладилось, и превращается в сонную улыбку, а нога светилась чуть заметным красноватым светом. Когда свет угас, на месте раны появилась новая, светло-розовая кожа.
Анна обняла спящего брата за плечи, а Алевсандр похлопал ее по плечу:
– Полно, полно, ему нужен отдых, он придет в себя. Только не сегодня.
– Вы столько для нас сделали, – прошептала Анна.
– Не стоит благодарности, тем более я все равно выставлю вас на рассвете…
– Я думаю, что они обращались ко мне, – усмехнулась Олла. Она подплыла к магу, и положила тонкую руку ему на плечо. Сразу стал очевидным контраст между ее полупрозрачной фигурой в покрове шифоновой ткани и Алевсандром, который слишком полон жизни. Он накрыл своей крепкой ладонью руку жены и нежно улыбнулся.