– Но почему я? – выкрикнула Ника и закрыла рот рукой – еще не хватало привлечь внимание смотрителя.
– Никто не может ответить на этот вопрос…, – грустно подхватила за братом Анна. – Почему я родилась Созидателем, а Эрик – Провидцем? Почему трава зеленая, а небо такое высокое и безразличное? Так заведено, так случилось. Вся суть в появлении Регулятора – это то, что он мог появиться где угодно, а появился здесь…
– Но…
– Какие «но»? –голос Анны приобрел стальные нотки. – Ты хочешь доказательств? Бумаг с печатями, говорящими о твоем королевском происхождении? Или каких-то магических штучек, которые смогут убедить тебя? Могу заверить, что такого нет и не будет. Но если ты прислушаешься к тому, что говорит твое чутье, то перестанешь задавать глупые вопросы и побежишь собирать вещи! Если тебе, конечно, голова дорога.
Ника замерла. Разве не об этом она всегда мечтала? Так почему сбывающиеся мечты отозвались страхом и нехорошими предчувствиями?
Она отогнала их, высоко подняв голову.
– Что взять-то?
– Вот это совсем другой разговор! – подмигнула Анна.
(портрет Ники, акварель)
Глава 2
Ника проскользнула по прогнившей лестнице с чердака. Мысли заняты вовсе не тем, насколько крепки ступени, а тем, в какую передрягу она умудрилась ввязаться.
Из пелены размышлений ее выбило столкновение с Ангусом, тот стоял у лестницы, упрев руки в бока. Ника с разбегу налетела на гиганта и упала, а мужчина разглядывал ее, непоколебимый и грозный, как скала.
– С кем это ты там беседовала? – спросил он строго.
– Сама с собой.
– Раньше срока бежишь? Страшно стало? И ведро где с тряпкой? Казённое имущество!
Ника сидела перед смотрителем, придумывая оправдание, но случилось непредвиденное. Грозное лицо великана смягчилось, стало немного детским, не смотря на внушительные черные усы. Он тяжело вздохнул, и выдал:
– Ладно. На сегодня, действительно, хватит. А завтра я пошлю с тобой еще пару учениц и Умбрию.
Ника медленно встала, потирая ушибленные места. Ее послали проверить крепость старых досок, не иначе, вот Ангус и пожалел первопроходца.
– Что видела хоть там? – спросил напоследок смотритель.
– Горы хлама, – пожала плечами Ника, старательно пятясь к выходу. – Старую форму, книги какие-то, стеллажи…
– Мышей много?
– И мышей, и пауков хватает… а уж сколько пыли.
– Ладно, молодец, – неужели Ангус улыбнулся? Со стороны кажется, что его лицо свело гримасой, но уголки губ ползли вверх. – Смелая девочка!
Ника расценила это, как прощание, и ускорила шаг.
– Завтра я дам тебе знать! – крикнул Ангус, но Ника бежала по направлению к тяжелым дверям учебного корпуса.
Тоненькая полоска заката на горизонте еще не догорела, а небо плотно усыпано россыпью серебристых звезд. Воздух прозрачен и свеж, вернулась студеная прохлада, не сдающая позиции ночью.
Ника спешила. За пять лет она успела изучить каждую кочку, каждый бугорок на недолгом к общежитию.
Окна общежития мерцали мягким светом. Гостиная пуста, как и спальни – девушки расположились в столовой, где Вороса раскладывала по глиняным плошкам овощное рагу – ароматное, тягучее, с плотной подливой. Ника непроизвольно сглотнула слюну, ловя ароматы пищи.
Отсутствие лишних глаз на руку. Она поднялась на второй этаж. Из вещей у Ники – сундук под кроватью. Она вытащила его, смахивая пыль. Недолго думая, сгребла теплый плащ, косынку, шарф, кофту из колючей овечьей шерсти, связанную бабушкой Алиссией, пару ночных сорочек и желтое платье. Нехитрый скарб, но и он занял внушительное место в потертой холщовой сумке.
Когда Ника бросила последний взгляд на опустошенную обитель, и резко повернулась на каблуках, то утонула носом в мягкой груди Воросы. Та ничего не сказала, но губы чуть открылись, а руки сжались в кулаки.
– Я так и знала, – сказала она. – Так и знала, что у тебя есть секрет…
– Вороса, я…, – глупые отговорки роились на границе сознания, но смотрительница сгребла Нику в охапку, прижимая к могучей груди.
– Не надо, не надо, – ответила она. – Не выдам я тебя. Но как ты одна, в холод…
– Я не одна, – ответила Ника чуть слышно.
Вороса пристально смотрела на нее, а глаза наполнились слезами.
– Подожди, я соберу еды. Встретимся на заднем крыльце. Поторопись, – и исчезла. Нику всегда подозревали в чем-то – слишком она выделялась среди здешних детей, с самого первого года была белой вороной – не только из-за внешности. Ника была диковатым ребенком, выращенным в уединенном домике в горах, задумчивой и молчаливой, в меру смышленой. Поначалу дети шарахались от нее. Лишь Катарина давно общалась с девушкой, то ли из жалости, то ли ввиду собственного угрюмого характера, который как нельзя лучше гармонировал с мечтательностью подруги. Вместе они производили странное впечатление, Ника с вечной улыбкой на лице, и Катарина – маленькая, хмурая и молчаливая.