— А то! — отвечал Освальд.
— Так вот. Попробовав вытянуть из пещеры хотя бы немного Скверны, я в некотором смысле сыграл в такую игру. Причем соперник мой оказался тяжелее и сильнее. Так что не я его, а он меня перетянул — сюда. Подобное тянется к подобному, вот и Скверна в пещере притянула Скверну, которой была полна моя душа. А тело… что происходит с телом, когда душа его покидает, объяснять, я думаю, излишне.
5
— Вот я сейчас вам такое расскажу! — на ходу выпалил Освальд, не успев миновать портал, который открылся перед ним, когда бывший вор пришел на условленное место, — челюсти отпадут!
Присутствовавшие в комнате, куда привел портал, Сиградд и Равенна недоуменно переглянулись. Лицо мастера Бренна осталось бесстрастным и деловитым. Он лишь следил, как затягивается за Освальдом магический проход. Как снова превращается просто в кусок каменной стены, обрамленной неглубокой аркой. Все же остальное хозяина этого места как будто не волновало, отчего бывший вор почувствовал хоть легкую, но обиду.
Реакция же сэра Андерса фон Веллесхайма покоробила Освальда еще больше.
— Ну как? Ты выяснил? — вопрошал этот безземельный, нищий, не принимаемый более при дворе, но по-прежнему считающийся благородным хлыщ, — так с чего нежить в тех краях зашевелилась?
При этом голос его звучал, словно сэр Андерс обращался к повару или еще какой прислуге в собственном замке. Подобным тоном он наверняка в былые времена говорил что-то вроде: «Обед готов?» Или: «Где мой охотничий костюм?»
Что ж. Освальд не был настолько обидчив, чтобы не подыграть этому своему товарищу по несчастью — бродяжьей стезе, а с недавних пор и соратнику, брату по оружию. Кем бы оный соратник себя ни мнил.
— Конечно, благородный сэр, — елейным голосом отвечал бывший вор и отвесил шутливый… нет, скорее, дурашливый поклон, — не извольте беспокоиться, благородный сэр! Землю рыл, благородный сэр, чтобы вы не серчали.
— Прошу, без присловий, — с нотками ворчливости обратился к нему мастер Бренн, нахмурившись и поморщившись, точно от головной боли, — дело важное… не думаю, что стоит тратить время на шутки… и тем более на перепалки. Вы же не мальчишки… вроде бы.
— Не мальчишки, — согласился Освальд, вмиг посерьезнев и подобравшись, — просто есть такие люди… ну, не привыкли напрягаться, сами заботиться о себе. Потому и ведут себя порой как дитяти избалованные. Хотя уже и сами деток способны делать.
Он не стал уточнять, о каких людях идет речь, и к кому из присутствующих эта отповедь в большей степени относится.
— Теперь по делу, — продолжал бывший вор, — почему в тех краях бедокурят мертвяки, я узнал. Выяснил даже, кто виновник… да что там: лично пообщался с ним. Только… что-то не хочется все это обсуждать сейчас на голодный желудок. Дорога — она, знаете ли, выматывает. И аппетит разжигает. А я за последние полдня, например, только перекусил разок.
— Понимаю, — мастер Бренн кивнул, — и порадую: ты как раз успел к обеду.
К рассказу о плодах своей вылазки Освальд вернулся, лишь худо-бедно заглушив голод. И прямо за столом выложил не прекращавшим трапезу Бренну, Равенне, Сиградду и сэру Андерсу историю некроманта, назвавшегося Лиром.
— Собаке собачья смерть, — отчеканив, высказался по этому поводу сэр Андерс, — хотел воспользоваться темной силой, но получилось, что темная сила воспользовалась им сама.
— Угу, — бывший вор хмыкнул, — напомнило, как у нас в деревне рыбак попытался вытянуть из реки здоровенного сома… не сома? Ну, в общем, какую-то крупную рыбину. Но та рыбина оказалась настолько огромной… и до того ей не хотелось родную речку покидать, что она этого рыбака туда утянула. Так что он не утонул едва.
— Скверна, — с выражением брезгливости произнесла Равенна, — удивительно, что находятся люди… что кому-то в голову могло прийти, будто это… эту адскую мерзость — отвратительную, губящую наш мир, можно применить себе на пользу.
— Все относительно, — не удержался от замечания Освальд, — навоз, не к столу будет сказано, тоже… скажем так, не очень приятен. А уж запах его вообще мало кто вынесет. Особенно когда его много. Однако ж, не будь навоза, поля и огороды были бы куда менее щедры на урожай. Можете поверить простому деревенскому пострелу.
Или… взять, к примеру, воров. Никто не любит воров, все… ну, большинство людей норовит каждого пойманного вора повесить на ближайшем дереве. Однако находятся такие редкие мудрецы, которые даже в воре способны заметить полезные умения. Разве нет?
На последних двух фразах он еще кивнул в сторону мастера Бренна.
— Так или иначе, эта некромантская мразь получила по заслугам, — с все той же твердостью заявил сэр Андерс, — и это хорошо… я рад.
— А вот я не рад, что некромант со своей гибелью не смирился, — мастер Бренн наградил рыцаря хмурым взглядом, — что он умер не совсем… в смысле, не до конца. И потому, мертвый, способен влиять на мир живых. Причем влиять не лучшим образом. И вот это, сэр Андерс фон Веллесхайм, уже не есть хорошо. Не так хорошо, как вам кажется.
Под этими словами рыцарь стушевался, а старик обратился уже лично к Освальду:
— А этот… Лир не объяснил, с какой целью он поднял мертвяков?
— Ну как же не объяснил, — последовал немедленный ответ, — сначала он хотел с помощью ходячих трупов… и одного гаденького скелета отыскать собственные останки. Ну, понимаете, лес есть лес. Пока душа Лира находилась в пещере, куда ее затянуло, тушка некроманта валялась у входа… он там проводил ритуал, пытаясь вытянуть побольше Скверны. Внутрь… живьем заходить не решился. А в лесу, как известно, водятся голодные звери. Которые вряд ли пройдут мимо тела, на костях которого найдется хоть немного мяса.
— Подожди! — перебила Освальда Равенна, — а для чего Лиру собственные останки? Тем более, там наверняка разве что пара костей сохранилась.
— Вот этого он толком не объяснил, — с толикой смущения отвечал бывший вор, — или я такой тупой, что не понял. В общем, Лир надеется, что это поможет. Что если в его досягаемости окажется хотя бы одна его косточка, с ее помощью он сможет покинуть пещеру. Как бы вселится в свои останки — и выберется.
— Чепуха какая-то, — проворчал прежде не отличавшийся словоохотливостью Сиградд, — если целое тело не удержало его дух, не перетянуло… то с чего должна вытянуть какая-то косточка?
— Ну, на самом деле не такая уж чепуха, — возразил мастер Бренн, — все-таки свой ритуал тот, роковой, некромант совершал, телом находясь за пределами пещеры, а душой устремившись… по сути, внутрь — к источнику Скверны. То есть сам допустил разделение души и тела. Если же останки окажутся рядом с духом, шанс на соединение, думаю, есть. Не берусь, правда, судить, насколько большой. Опять же запас Скверны в пещере наверняка уже не столь велик. Что-то из него Лир не мог не потратить. А значит, и хватка ее должна ослабеть. Другое дело, что надолго в паре костей или черепушке никакая душа не удержится.
А затем, после паузы длинной в мгновение — переведя дух и промочив горло — старик продолжил:
— Но и даже если надежды Лира напрасны, все равно — даже в этом случае в поисках его останков есть свой резон.
— Да где ж их искать-то? — недовольно вопрошал сэр Андерс, — еще и в лесу?! Не легче, чем иголку в стоге сена. Тем более, не один год наверняка прошел.
— Вот мертвяки и не нашли, — сказал Освальд в ответ, — Лир сам признал, что эти гниющие олухи в качестве ищеек… ну никакие.
— Поясните, — осторожно попросила старика Равенна.
— Непогребенные останки — одна из причин, которая не дает душе обрести покой, — с расстановкой начал мастер Бренн, — одна из самых распространенных, кстати, причин. Причем способ похорон не так уж важен. Хоть по языческому обычаю — на костре мертвого сжигать, хоть закапывать в землю, как принято у верующих во Всевышнего. Это детали, которые не отменяют главного. Пока под небом остается что-то, прямо напоминающее о личности когда-то жившего человека, душа его имеет куда больше шансов задержаться на этом свете в качестве призрака.