Дальше — больше. На следующее утро тревога пришла и к остальным. Потому что утро вышеназванное на этот раз… несколько задержалось в пути. Рассвет еле-еле забрезжил, превратив черноту ночи в темно-серую мглу — да так на том и остановился.
То, что солнце не всходило — ладно. В конце концов, оно и так не появлялось на небе много лет. Дневного светила многие из ныне живущих даже застать не успели. Но то, что и светлее не становилось… и не становилось час за часом, уже рождало неприятные подозрения — предчувствие беды.
Вдобавок в лесу стихли звуки птиц, насекомых. Отчего ощущение близости чего-то страшного, враждебного миру живых еще больше усилилось.
— Добром это не кончится, — пробормотал пленный парень из Братства, оглядываясь и прислушиваясь.
Имени своего посланцам мастера Бренна он, кстати, так и не открыл. Колдуньи опасался, не иначе. Так что Освальд прозвал пленника Крысенком, да так к нему и обращался. Например: «Подъем, Крысенок!» Или: «Подходи, Крысенок — тут жрать дают».
Но на этот раз ни обзываться, ни подтрунивать над парнем, никому из них не захотелось. Даже бывшему вору — что уж говорить о его спутниках. Все четверо напряженно молчали, про себя соглашаясь с пленником.
А на последних шагах пути всякие подозрения и предчувствия развеялись. Уступив место уверенности — твердой как стены фамильного склепа какого-нибудь знатного семейства.
Скалы с пещерой больше не существовало: вместо нее Сиградд, Равенна, Освальд, сэр Андерс и их пленник видели груду камней. А вокруг — поваленные, выдернутые с корнем и изувеченные деревья, изрытая земля… и жуткая тварь: великан с деревьями вместо рук и ног. И с неподобающе маленькой, едва заметной, головой.
Защитные амулеты стремительно нагревались.
— К-кто это? — пролепетал пленный парнишка, указывая пальцем на великана.
— Сам не видишь, Крысенок, — невесело хмыкнул Освальд, — так посмотри на его друзей — может, и сообразишь.
Великан был не одинок. К нему на эту изуродованную землю все пребывали и пребывали мертвяки — покидавшие, не иначе, ближайшие кладбища. И не боявшиеся наступавшего дня, потому как день этот (полноценный) наступать не торопился.
Целая толпа мертвяков собиралась вокруг зловещей ходячей громадины. И объяснить наличие всех этих мертвяков можно было единственным способом.
— Похоже, Леон все-таки сделал это, — посетовала Равенна, — смог освободить некроманта. Но где он сам? И… как насчет Скверны?
Задавшись последним вопросом, волшебница снова, всего на миг, надела амулет-диадему. И успела заметить, что великан, собиравший вокруг себя воинство мертвяков, одновременно был и красным, дрожащим пятном Скверны.
— То есть он и Скверну всю из пещеры успел прихватить, — проговорила Равенна, снимая амулет-диадему, — но как? Как ему это удалось?
— Скверна… это… не может покинуть пещеру без телесного носителя, — вспомнил слова самого некроманта Освальд, — теперь вот носитель появился.
— Я не о том, — возразила ему волшебница, — помнишь, ты говорил, что этот… Лир уже пытался извлечь из пещеры Скверну, когда был жив. И у него не вышло! Не он вытянул, а его затянуло. Притом, что телесная оболочка тогда у него была куда надежнее, чем сейчас. Живое тело — против костей… не говоря уж про землю и ветки.
— Э-э-э, — несмело подал голос пленный «Крысенок», — ну, вы на месте… так я пойду?
— Да иди уж! Скатертью дорога, — небрежно, даже грубо бросил в его сторону Освальд.
А затем, когда пленник скрылся за ближайшими деревьями, хлопнул себя по лбу.
— Так о чем это мы? — проговорил бывший вор, — ах, да. О Скверне. Так вот, Равенна. Ты спрашивала, как смог некромант проделать после смерти то, что живым у него не получилось. Проще говоря, как сумел пересилить Скверну, так долго его державшую.
Волшебница молча кивнула, а Освальд продолжал:
— Но что если… ты ошибаешься? С чего ты вообще взяла, что он ее пересилил? И что она его отпустила? Что если ей, Скверне, самой захотелось прогуляться? С останками Лира в качестве… хм, телесного носителя. И держа при себе его плененную душу.
— Скверна неразумна, — проговорила Равенна, размышляя вслух, — но желания-потребности у нее наверняка есть. Желания — самые простые… как у зверей, птиц… нет, скорее даже насекомых. Но если использовать… ну, хотя бы разум того же некроманта… тогда действия Скверны во внешнем мире становятся более осмысленными. А значит более действенными!
Подбежав к Освальду, радостная волшебница вцепилась пальцами в его плечи, а глаза ее сияли торжеством озарения.