Покинув Томми, они зашагали обратно к машине.
— Декер, откуда ты знал? — спросила Дэвенпорт.
— Что знал?
— Что Реджина Монтгомери разжилась деньгами?
— Я и не знал, пока он мне не сказал. Но подозревал.
— Но почему подозревали? — поинтересовался Богарт.
— Потому что мертвецам наличные совершенно ни к чему.
Глава 20
— Чарльз Монтгомери сегодня был в суде в Алабаме и провозгласил, что убил твоих родителей.
Декер шлепнул ладонью по подлокотнику кресла, в котором сидел, глядя на Мелвина Марса, недельное пребывание которого на реабилитации в больнице подходило к концу.
Выглядел Марс почти нормально. Отеки спали, боли ушли. Врачи признали его практически здоровым. Назавтра ему предстояла выписка.
Положив гири, с которыми занимался, Марс утер лицо полотенцем.
— И что же именно сие означает?
— Он сделал формальное заявление под присягой, что сказанное им — правда. Оно содержало специфические подробности убийства твоих родителей.
— И суд его принял?
Декер кивнул.
Сегодня он пришел сюда сам по себе, желая побыть с Марсом один на один.
— И что теперь?
— Это заявление направили в суд штата Техас, в юрисдикции которого находится твое дело, — пояснил Амос. — Суд рассмотрит его и сделает заключение.
— А что с людьми, выдвинувшими обвинение против меня?
— Они уже на пенсии. Но адвокатура штата в курсе и учитывает все обстоятельства. Если она склонится к тому, что надо поверить Монтгомери, и окажет поддержку тебе, тогда суду не останется ничего другого, как дать тебе свободу. Практически сразу же.
Играя мышцами под облегающей футболкой, Марс накинул полотенце на шею и уселся напротив Декера.
— Как, по-твоему, надолго это затянется?
— Не думаю, что надолго.
— Какой он был? — тихонько спросил Марс.
— Кто, Монтгомери?
Марс кивнул, потупив глаза в пол.
— Наверное, похож на многих из парней, с которыми ты познакомился в тюрьме.
— То есть просто шизанутый говнюк, любящий причинять людям боль?
— Он был вьетнамским ветераном. Сказал, привез оттуда головные боли. Боль была нестерпимая. Встал на путь преступления, чтобы платить за наркотики, потому что ветеранское ведомство помогать ему не хотело.
— Но почему он убил моих родителей?
— Ты действительно хочешь услышать это? Это ровным счетом ничего не изменит.
— Расскажи, — взглянул на него Марс.
— Не в том месте и не в то время. Монтгомери пытался заложить вещи в магазине твоего отца. Сказал, что тот не стал их брать, возможно выдав что-то уничижительное. Монтгомери взбесился, проследил за ним до дома; он хотел денег, но твой отец сказал, что он простой служащий, что владелец каждый вечер кладет деньги в банк. Так что… он сделал то, что сделал, воспользовавшись для этого твоим дробовиком, найденным у тебя в комнате. И бензином из гаража.
— И ты ему веришь? — Марс пристально разглядывал пол.
— Он выложил подробности, известные только тому, кто там был.
— Но ты веришь, что это сделал он? — снова поднял глаза Марс.
Декер промолчал.
— Значит, ты ему не веришь, так?
— Невелика важность, во что я верю. Важна лишь истина.
— Это даже близко не подошло к ответу на мой вопрос, — раздраженно бросил Марс. — Почему ты все так чертовски осложняешь, Декер?
— Моя работа — поиск истины, Мелвин. Я сказал это тебе при первой же встрече. В данный момент я не верю никому.
— И мне в том числе?
— С тобой я уже близок к этому. Быстрее, чем обычно. — Помолчав, он добавил: — Наверное, потому, что ты такой симпатяга.
— Вот не думал, что у тебя есть чувство юмора, — рассмеялся Марс.
— Нет ни малейшего. Наверное, это ты на меня влияешь.
— И куда же я отправлюсь, пока все это будет решаться?
— На конспиративную квартиру ФБР. Это в Остине.
— Не бывал в Остине с тех пор, как играл за Техасский.
— Так я и думал… — Декер помедлил. — Есть к тебе вопросик.
— Лады, валяй.
— Я прочел полный протокол вскрытия твоей матери.
Оцепенев, Марс бросил на Декера настороженный взгляд:
— И что? Там что-то не так?
— Я увидел заключение коронера, что у твоей матери была последняя стадия рака мозга.
Марс едва не свалился со скамьи, но сумел удержать равновесие, шлепнув ладонью об пол, чтобы выпрямиться.
— По твоей реакции могу заключить, что ты не знал.
— Чушь собачья! — воскликнул Марс.