Олег Гриценко
Последняя минута мира
Последняя минута мира
Шторм
Общество погрузилось в уныние. Выжившие после перенесенной инфекции страдали от тяжелой депрессии и синдрома хронической усталости. Борьба с вирусом полностью истощала иммунную и нервную систему, а многочисленные осложнения приносили ежедневные страдания. Тогда суицид, в том числе и групповой, из шоковой новости превратился в обычное явление.
Атмосферу гибели мира усугубляли новые и новые волны эпидемии, с каждым разом все более резистентной к лечению. Потом стало известно, что уже переболевшие заражаются вновь. Болезнь у них протекает в молниеносной форме, практически всегда с летальным исходом. Стало ясно, что спасения нет.
Черные клубы дыма из труб крематориев сменили привычный городской смог от сотен тысяч машин. По опустевшим дорогам угрюмо ползли грязные санитарные автомобили, обгоняемые редким личным транспортом и экстренными службами.
Карантинные кордоны отрезали сообщение между городами и странами. Социальная активность устремилась к нулю, бизнес был разорен, производство парализовано. Вслед за этим разразился неизбежный крах глобальной экономики.
Этот невидимый шторм стремительно поглотил всю планету, словно новый Библейский потоп. Лишь осведомленные были готовы. Когда цивилизация зависла на краю пропасти, ее последние искры сохранили только крупнейшие фармацевтические гиганты, военные и айти-корпорации. Точнее те, кто скрывается за этой многоликой ширмой. Сами авторы Апокалипсиса.
Деградация
Их было двадцать, и никто не хотел умирать. Но пережить стоянку без потерь невозможно. Это все знают. Может быть, имея старое оружие, а так…
Популяция людей стремительно сокращается. Эту общину еще можно считать большой по нынешним меркам. А ведь десять стоянок назад их было больше восьмидесяти. Ночные атаки забирают жизни.
Слабые старики первые под ударом. Дети теперь редкость. Сегодня лишь немногие способны дать потомство. А женщины, как правило, нездоровы и погибают чаще. Ну и пусть. Им все равно нечего делать в этом грязном и несправедливом мире.
Гнить он начал уже давно. Тогда, после серии пандемий, унесших миллионы, в течение следующего десятилетия рождаемость упала на девяносто процентов. Вирус отступил, но оставил перенесшим его еще один подарок. Бесплодие. Словно этого было мало, магнитные полюса Земли стали меняться местами. А сейчас скорость разрушения больше не позволяет ничему живому адаптироваться к новым условиям. Мы все умрем, но кто-то – этой ночью, а другие – позже.
Утром оставшиеся просто соберут пожитки и продолжат свой путь. Долгих проводов не будет, ведь хоронить нечего. Следующее место будет выглядеть таким же подходящим и перспективным. Но исход один. И они снова снимутся и уйдут к горизонту. Может, встретят других? Большую группу? Лучше бы не встречать. Чтобы выжить, более крупная рыба поедает мелкую – так говорил Странный человек.
Его, можно сказать, подобрали однажды у заросшего, одичавшего виноградника. Он никому не был нужен, но мог идти самостоятельно. А потому, заметив их, двигался параллельно с отрядом, пока во время полуденного привала голод и жажда не вынудили оборванца забыть о страхе и приблизиться к кругу. Тогда его не прогнали. И он впервые рассказал одну из своих непонятных историй. Притчи. Так он их называл.
А недавно и его не стало. Но это ничего не меняет. Злые дни похожи один на другой. Изнурительные переходы и неудобные привалы, сильно отстающих не ждут – они балласт, тормозящий и подвергающий риску остальных. Длинные ночи не дают полноценного отдыха, они наполнены тревогой и потерями.
Города нужно обходить стороной. Известный факт. В бывшей сельской местности лучше всего. А еще лучше было родиться и прожить свою жизнь до всего этого.
В жару все накроются с головой и будут спать. Если ураганный ветер валит с ног, срывает одежду, значит, в любой трещине пересохшей почвы, в руинах бессмысленных теперь построек будут ютиться несчастные выжившие. Прятаться, чтобы не подставляться – после сильной бури кожа вся в мелких ранках. Люди потом начинают болеть и быстро умирают. Хорошо тем, у кого есть брезентовые или кожаные вещи. Это не мода. Это для жизни.
Мелочи могут продлить нашу агонию под этим неуютным небом – оранжевым колпаком. Есть антисептик в таблетках? Это реальная ценность, с ним любая вода станет питьевой. Пусть мерзкая и невкусная, но такая необходимая. Нашли консервы? Это отлично! А может, и нет. Многие из них испорчены. Съел, и все прошло гладко? Счастливчик. Не повезло, если диарея. Это обезвоживание. Обезвоживание – это смерть. Один из ее видов. Переломы костей тоже смертельны. Любые. Кости современных людей не срастаются. Кровь, питающая их, не дает кальция. Если есть кусками мел, он все равно не усвоится – гормоны и ферменты современных людей работают неправильно. Механизм вышел из строя. Все, кто еще бредут куда-то в душном мареве – куски разлагающейся заживо плоти. Обреченные.