Вскоре дыхание восстановилось. Боль утихла. Рейф взбежал по ступеням и обнаружил, что входная дверь не просто отперта, но и приоткрыта. Он чуть подтолкнул ее и проскользнул внутрь.
Он оказался в большом зале с высокими потолками. Стены были отделаны деревом, с каждой стороны имелось по двери; в дальнем конце зала Рейф увидел широкую лестницу, уходящую в темноту, сбоку от него выделялся проем высокого, стрельчатого окна, сквозь которое заглядывала луна, заливая холл призрачным светом. Глаза привыкли к темноте быстрее, чем Рейф рассчитывал. Правая дверь была приоткрыта, но за ней был лишь мрак. Он подошел к ней, но не успел больше ничего сделать…
От входной двери донесся шорох, Рейф вздрогнул и стремительно обернулся.
Входная дверь была распахнута, в проеме, на фоне лунного сияния, маячили два силуэта — человек в мешковатой одежде и собака. Тени шагнули к нему, Рейф узнал Габи и Лукаса.
— Вы что, действительно думали, что сможете перетянуть Лукаса на свою сторону? — яростно зашептала девушка, приблизившись к Рейфу вплотную.
— Шш… идем. — Он шагнул в абсолютную темноту, царившую за дверью. Подождите, сейчас я найду, где включить свет…
Дверь внезапно захлопнулась. Вокруг не было видно ни зги.
— Милости прошу, гости дорогие! — раздался ликующий крик.
Голос был детский — звонкий, смеющийся.
Глава 12
Вспыхнул свет. Мощный импульс неведомых ранее энерговолн приковал их к месту. Рейф и Габи стояли, щурясь от ослепительного света, в ушах у них звенел детский голосок:
— Стойте там. Собачка! Где собачка? Вы пришли с собачкой. Песик, миленький, иди ко мне! Сейчас же! Ты слышишь, собачка?
Глаза Рейфа постепенно привыкли к яркому свету. Он увидел комнату, устланную мягкими коврами; вокруг громоздилось невероятное количество мебели; стены украшали картины в роскошных рамах; столики были уставлены бесчисленными светильниками. Все это великолепие было залито ярчайшим светом, струящимся со всех сторон. В дальнем конце комнаты стояло огромное кресло-трон, а в нем громоздилось гигантское распухшее тело, больше похожее на тряпичную куклу, чем на человека. На необъятных плечах карикатурного создания покоилась голова словно посетитель парка просунул голову в круглое отверстие картонной картинки для фотографии, — голова принадлежала белокурому ангелоподобному мальчику лет шести-семи.
— У вас была собака, была! — плаксиво протянул странный ребенок. — Куда она подевалась? Она должна слушаться меня, как и вы двое! Саймон приказывает шаг вперед!
Рейф почувствовал, как его нога невольно шагнула вперед, он пошатнулся. Габи осталась чуть позади.
— То-то! Ну где же собачка, почему она не идет? — Детское личико на секунду поморщилось, но тут же снова расплылось в улыбке. — Ну, ничего! Придет попозже. Эй вы, двое! Подойдите ко мне.
Рейф и Габи повиновались, остановившись подле трона. Рейф вдруг осознал, что перед ними отнюдь не веселый ребенок, выглядывающий из-за громадной, ватной куклы — детская голова и в самом деле принадлежала этому уродливому существу. За его спиной на стене висело большое перевернутое распятие, но вместо привычной фигурки Христа на распятии было нечто иное. Гладкое тельце размером с крысу, почерневшее и высохшее…
Рейф взглянул на несуразное существо, сидевшее на троне.
— Видишь? — Мягкие детские губы изогнулись в счастливой улыбке. — Вы меня слушаетесь! Меня все слушаются. Поэтому я живу здесь совсем один, еще только охранник у ворот. Теперь придется подыскать другого. Ваша собачка его укусила, и он умер, да? Где же собачка?
— Не знаю, — ответил Рейф. Он с трудом узнал собственный голос.
— Я хочу, чтобы она была здесь! — капризно заявил ребенок. — Все обязаны приходить на мой зов. Я позвал вас, и вам пришлось прийти. Правда, вы сначала решили, что вам удалось убежать от меня, я даже вынужден был наказать тех, на горе, за то, что они не прислали вас ко мне немедленно. Но теперь вы здесь, не так ли?
Рейф молчал.
— Не смей дуться! — взвизгнул ребенок. — Не терплю, когда дуются. А если мне это не нравится, то и никому не должно нравиться. Стой на одной ноге, Саймон так сказал!
Рейф обнаружил, что приподнял правую ногу, перенеся весь вес своего тела на левую. Подсознание отчаянно пыталось освободиться от влияния волн, сковавших его волю. Они были похожи на обездвиживающие импульсы, которые он испытал на себе в горном убежище, но на этот раз эти волны были гораздо более мощными. Но если ему удавалось справляться с парализующим излучением раньше, то он должен преодолеть их и теперь…
— Я могу заставить тебя стоять так, пока ты не умрешь. — Существо весело хихикнуло. Рейф никак не мог привыкнуть к его голосу — звонкому, чистому. Ясные голубые глаза смотрели на него. — Ты же сам знаешь, правда? Скажи, что знаешь.
— Знаю, — невольно произнес Рейф.
— Нет! Ты должен был сказать это иначе! — Детское личико вновь перекосилось. — Эти слова надо говорить так, чтобы было ясно — ты веришь в них. Ведь это правда. Ты же сам знаешь.
— Да, — снова произнес Рейф. Нога, на которой он стоял, затекла.
Сзади раздался шум; краем глаза Рейф заметил, как Габи упала. Существо на троне переключило свое внимание на девушку.
— Зачем ты это сделала? — возмутилось оно. — Что с твоими глупыми ногами? Ты что, стоять не можешь нормально? Отвечай!
Парализующие волны внезапно отхлынули.
— Я была несколько лет парализована, — ответила Габи, не делая попытки подняться. — Я начала ходить всего несколько дней назад.
Она помедлила и неуклюже встала. Рейф мысленно измерил дистанцию до нелепого существа, восседавшего на троне. Если бы он смог быстро…
— Смог бы, не так ли? — Надзиратель снова перевел глаза на Рейфа. — Ты хотел мне сделать больно, да? Ты, похоже, забыл, что мне нельзя причинять боль? Ты не знаешь, кто я такой?
— Нет, — признался Рейф.
— Отлично знаешь! — Детское лицо исказилось злобой. — Я тот, кого вы хотели найти! Вы думали, что я похитил твоего друга Аба Лизинга. Да, я похитил его. Но я вам его не верну. Я призвал его к себе, чтобы заставить тебя прийти ко мне. Ты что, не знал этого? Да, не знал. Но я-то все знал. Догадался теперь, кто я?
— Ты хочешь сказать, — начал Рейф, — что тебе подвластны все зомби?
— Мне подвластен весь мир! Потому что настало мое время. Время Великого. Время Старца, который старше Вселенной. Время Шайтана — потому что я и есть Шайтан!
Нежные детские губы неожиданно округлились, словно существо собралось запеть. В следующий миг раздался мощный бас взрослого мужчины:
— Я ШАЙТАН! На колени! На колени… Вновь нахлынули парализующие энерговолны. Рейф и Габи, сами того не ожидая, рухнули на колени.
Столь же внезапно давление волн опять исчезло. Габи и Рейф продолжали стоять на коленях, полностью контролируя при этом свою волю. Они медленно поднялись на ноги.
— Но, — снова раздался детский голосок, полный злобы и ненависти, — вы не должны думать, будто я правлю миром только силой. Моя власть — это любовь. Любовь и поклонение! И вы тоже должны поклоняться мне. Вы обязаны любить и… прекрати немедленно!
Существо, именующее себя Шайтаном, уставилось на Рейфа, его лицо исказила злоба.
— Ты думал, я не замечу? — взвизгнул Шайтан. — Я знаю, ты задумал какую-то пакость!
— Ты умеешь считывать электронные импульсы мозга? — как можно спокойнее спросил Рейф.
Детское личико Шайтана вдруг стало непроницаемым — эта непроницаемость могла означать удивление, а могла и ничего не означать. Затем существо хитро улыбнулось.
— Ты умный… умный, — пробормотал Шайтан. — Ты очень умный, Рафаэль Харалд. Но если я пользуюсь своими игрушками, это еще не означает, что я не могу без них обходиться. Я могу все! Ведь я существую дольше этого мира и знаю больше всех.
— Так игрушки все же есть? — поинтересовался Рейф. — Если бы ты не нуждался в энерговолнах, чтобы контролировать сознание людей…