Александр Тамоников
Последняя молитва шахида
ПРОЛОГ
Старший прапорщик Казбек Дудашев находился в расположении подразделения, когда дежурный по роте вызвал его к телефону и доложил:
– Командир вызывает вас!
Старшина роты взял трубку:
– Старший прапорщик Дудашев слушает, товарищ капитан!
– Казбек! Я нахожусь на внешнем КПП, ты мог бы подойти сюда?
– Что-то случилось?
– Гости к тебе пожаловали!
– Гости? Ко мне? Интересно! Вы там поосторожнее, товарищ капитан, я никого не ждал.
– Давай быстрее, а ситуация под контролем, не волнуйся!
Капитан Бережной положил трубку внутренней связи, приказал сержанту из помещения не выходить и взять под прицел автомата появившихся людей, контролируя подходы со стороны дороги. Сам же вышел на улицу.
– Сейчас Казбек придет!
– Ай, спасибо! Наконец-то!
Приехавшие чеченцы заговорили на своем, непонятном ему языке, явно выражая радость. Их видавшая виды «пятерка» стояла рядом, на обочине, и в ней никого не было. Как никого не наблюдалось и в секторе ответственности внешнего контрольно-пропускного пункта.
Дудашеву потребовалось чуть больше двадцати минут, чтобы пройти от части до КПП. Подойдя к шлагбауму и взглянув на гостей, он успокоил командира роты:
– Все нормально, товарищ капитан, я знаю этих людей.
Он вышел за шлагбаум, где кавказцы по традиции обнялись. Между ними начался разговор, содержание которого неплохо и полезно было бы узнать капитану Бережному, но он вместе с нарядом отошел к помещению, дабы не мешать давним друзьям.
– Узнал, Казбек?
– Как же не узнать вас, Зака и Эльдар?
– Узнал, дорогой, знал бы ты, скольких трудов нам стоило, чтобы найти тебя. В дом не приглашаешь? – разговор вел Зака. Старший из двух прибывших «гостей».
Дудашев объяснил:
– Ночью гарнизон закрыт. Утром – пожалуйста!
– Утром мы уже будем далеко от этих мест. Да и какой у тебя, Казбек, может быть дом? Так, конура служебная. Все гяурам, значит, служишь?
– Я не понял?
– А чего не понимать? Твои братья по вере бьются во славу Аллаха, а ты продался неверным. Нехорошо, Казбек, против своих идти!
– Слушай, Зака! Или вы сейчас же свалите отсюда, или до заката солнца завтрашнего дня вас похоронят.
– Ты погоди нас хоронить-то, Казбек! Мы не ругаться сюда приехали.
Казбек перебил Заку:
– Вам вообще не следовало здесь появляться!
– Грек посчитал иначе!
Дудашев переспросил:
– Грек? Эта кровавая собака?
– Казбек, выбирай выражения! Дойдут твои слова до Грека, и тебе, как барану, голову отрежут, даже ваши солдаты не помогут.
– Плевать я хотел и на Грека, и на всех, кто с ним рядом!
Эльдар укоризненно зацокал языком:
– Зря ты так. Тебе сейчас с ним вежливым и услужливым быть надо.
– С чего бы это?
– А ты поговори с ним сам. Мы люди маленькие, нам сказали найти тебя, мы нашли. Говори с хозяином.
Тот, кого звали Эльдар, набрал номер сотового телефона:
– Грек? Эльдар. Мы нашли Казбека Дудашева.
– Хорошо, он рядом?
– Да!
– Посторонние разговора не слышат?
– Нет!
– Дайте ему трубку!
Эльдар выполнил приказание своего грозного хозяина.
– Салам, Казбек!
– Привет!
– Я смотрю, совсем обычаи своего народа забываешь? Приветствуешь не по-нашему? Нехорошо!
– Чего тебе надо?
– Чтобы ты сделал одно дело!
– Почему ты решил, что я что-то буду для тебя делать?
– Ты хотел жениться, Казбек?
Холодный пот покрыл тело прапорщика. Он понял, что случилось непоправимое. Но сдержался.
– Тебе какое дело?
– Как какое? Твоя невеста, Дарья, у меня. И не одна. Она, оказывается, еще и беременна.
– Только тронь ее, – прошипел Казбек, – и я, клянусь всем святым, найду тебя!
– Ты мне угрожаешь, Казбек? Кто ты есть, чтобы угрожать мне, Греку? Клоп, блоха. Слушай сюда внимательно. И делай, что я тебе скажу, тогда получишь и свою Дашу, и деньги, и документы, чтобы скрыться. В обратном случае, я лично своими руками вытащу из чрева твоей шлюхи плод и кину его своим собакам, а жену твою заставлю забить камнями, если, конечно, она не сдохнет после того, как выворочу наизнанку ей матку. Ты понял меня, скотина?
Казбек знал кровавого Грека, и ему пришлось промолчать, хотя все тело его тряслось от ярости. Если тот угрожает, значит, выполнит угрозу, даже если самому за это придется сдохнуть лютой смертью.
– Говори, что тебе надо конкретно?
– Вот это другое дело! В воскресенье будь на железнодорожном вокзале. К тебе подойдет русский. Еще один «воспитанник» детского дома. Зовут его Андрей. Будешь говорить с ним. Он передаст тебе инструкции и, если хорошо будешь вести себя, то и письмо от твоей возлюбленной. Все! В воскресенье, на вокзале. Проследи, чтобы люди, прибывшие к тебе, свободно удалились.
Трубка замолчала.
Казбек притянул для вынужденного объятия одного кавказца. Затем другого. Проводил их словами:
– Валите отсюда, да будьте вы прокляты, шакалы паршивые…
Горцы лишь улыбнулись в ответ, они видели направленный на них ствол автомата сержанта. Сели в машину, развернулись, и скоро ее красные габаритные огни растворились в темноте.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Заместитель командира N-ской войсковой части, представляющей собой объединенные военные склады, майор Игорь Шевцов стоял на ступенях контрольно-пропускного пункта, курил и решал непростую для себя задачу. Время службы закончилось, склады опечатали и сдали под охрану караулу батальона охраны, на часах было 19.10. А задача перед майором стояла следующая: стоило ли ему идти домой в городок и попытаться помириться с женой, Надей, с которой у них вот уже неделю, после последней бурной пьянки Шевцова, вовсю полыхала молчаливая холодная война. Иначе отношения в семье назвать было сложно. Это было крайне неприятно для обоих, но разрешимо лишь в том случае, если один из «противников» уступил бы. А вот уступать ни Игорь, ни Надя не любили. Характеры у обоих упрямые, компромиссов не допускающие. Стоит одному сложить оружие, как он неминуемо попадет под каблук другого. А Игорю не хотелось, чтобы в доме главенствовала жена. Но и продолжаться так дальше не могло! Что же это за жизнь такая? Вроде муж с женой, в одной квартире, а как неродные, хуже того, как равнодушные друг к другу соседи по коммуналке. Попытаться если не уступить, то хоть смягчить обстановку? Но вот вопрос: как это сделать? Вот и думал заместитель командира части, что ему предпринять. Пойти ли домой или плюнуть на все, пустив конфликт на самотек? А самому отправиться в ближайшее кафе и заглушить думы парой лобастых стаканов водки? Спиртное его состояние улучшит. Временно. А дальше что? Домой-то все равно идти?
В общем, и выпить невыносимо хотелось, и делать этого, пока еще трезво рассуждая, не следовало бы. Вот дилемма, мать ее! Нажраться по новой и наехать на жену? А что это даст? Скандал? Да и скандала не будет, Надя просто уйдет из дома, ломай потом по пьянке голову куда. Мысли же точно поведут его черт-те куда, а следом за мыслями и самого майора. В итоге засветится он в очередной раз, а жене все надоест к черту, и рванет она к маме! Чтобы проучить его, или, еще лучше, возьмет и подаст на развод. Легко! С ее характером это вполне возможно, а Шевцов любил свою жену и расставание с ней, даже на короткий срок, воспринимал болезненно, а уж о разводе и думать не хотел. Не на этом ли играет благоверная? Вынуждая его сдаться? Как это в песне поется: «Главней всего погода в доме, а все остальное поправить можно». А погода эта у него, надо признать, была хреновая, впору штормовое предупреждение объявлять! Что в песне поется, правильно, остальное все фуфло, кроме погоды, и исправить положение можно одной фразой извинения. Ну и вдогонку с обещанием подзавязать со спиртным! И все! В доме погода успокоится сразу, но только в нем он больше не хозяин, потом появятся другие претензии, и так до бесконечности, пока майор полностью не потеряет в своей же семье право голоса! Надежда не упустит шанса полностью подчинить себе мужа. А какой он тогда мужик, если не сможет с ребятами в сауне ночь провести? Или тысчонку под интерес расписать? НИКАКОЙ! Следовательно, надо ломать Надю, а это даже теоретически бесполезно! Вот такие дела! Никакого просвета. И подсказать некому! Неизвестно, сколько стоял бы на КПП майор Шевцов, попавший в непростой житейский тупик, если бы на дороге, ведущей от военного городка, не показалась небольшая автомобильная колонна, следующая в часть. Почему именно в часть? Потому что дальше ей просто некуда было следовать. Дорога вела в тупик, прямо к центральным воротам контрольно-пропускного пункта!