Аристандр начал нервно ковыряться в ногтях. Глянуть на свой любовный объект он боялся. Но Луна резко схватила его за руки. Прикоснувшись к ее теплым рукам, Аристандр вздрогнул, будто на него вылили целое ведро ледяной воды. Но любовное чувство к Луне еще сильней пробудилось.
— Мне понравилось, как ты не давал себя обидеть! Молодец!
Аристандр покраснел. Приятное чувство овладело им. Никто никогда его не называл молодцом, кроме бога Элизиума, который забыл уже о нем… А тут сказала девушка, к которой он с детства неравнодушен…
— Спасибо, — улыбнулся мальчик.
Антон стоял и наблюдал за Аристандром. Вновь перед ним появился тот невинный мальчик. Луна и Аристандр сидели на камне, смотрели, как выглянул белоснежный спутник, заливая призрачным серебристым сиянием лес. Небо затянулось звездами, и каждая, как лампочка на гирлянде, зажигалась на бездомном небосклоне. Двое сэйлансев наблюдали за красотой космических огней и мило общались. За короткий промежуток времени они нашли общий язык. Аристандр что-то тихо шептал Луне на ухо, а та, прикрывая ладонью рот, звонко хихикала.
Глядя на них, Антон вспомнил, что когда-то в бункере Титана также мило разговаривал с Аней, вспомнил те пробуждающиеся сильные чувства в его сердце, вспомнил, какая страсть его охватила. Это словно было ещё вчера… Сколько прошло времени, а ведь он тогда не знал Эрамгедона!
— Ты такой забавный! — смеясь, сказала Луна, — Правда, почему никто не замечает, какой ты хороший!
— Д-да… — кисло проговорил Аристандр.
Луна поближе к нему придвинулась. Тут Антон заметил, что между их лицами было очень мало сантиметров.
Луна поцеловала его в щеку, которая тут же стала красной. У Аристандра от удивления глаза округлились. Он, улыбаясь, слегка прикоснулся кончиками пальцев к месту поцелуя.
— Увидят еще, какой ты хороший, — нежным голосом сказала Луна.
Аристандр мигом пожалел о том коварном плане, о своих замыслах, об убийствах, о звезде Энцеленд. За время, проведенное в темнице, внутри него стерлись все хорошие качества. Зачем ему становиться злым правителем и мстить, если эта девушка считает его хорошим? Сейчас ему захотелось забыть обо всем и жить только с ней, вдали отсюда…
— Луна, давай сбежим из города и будем жить вдвоем?
Эта мольба заставила Луну нахмуриться:
— Сбежать? Навсегда?
— Да!
Он на секунду представил, как они вдвоем бродят по неизвестным неизученным прекрасным местам, полных тайн и загадок, их семейный дом на берегу бирюзового океана, как они сидят вдвоем на песке, наблюдают за звездами и гадают, есть ли там, вдали от них, жизнь…
Ему так понравились эти мысли. Новая жизнь показалась ему сказочной и волшебной. Он хочет так жить. Наслаждаться каждым днем, прожитым вместе с Луной.
Ведь ему всегда не хватало любви. Но эта девушка могла бы все исправить…
— Аристандр, я не знаю… — покачала головой Луна, — это безумие! Ладно ты, Фобос искать тебя не будет… Но мои родители будут.
Своим печальным взглядом и этими словами Луна вернула Аристандра из облаков на землю. Аристандром овладела тоска.
— Конечно… у тебя же есть любящие родители…
— Не грусти, — Луна обняла его за щеку, — мы с тобой каждый день будем видеться! Гулять! Сидеть на этом камне! Когда нам стукнет двадцать один год, мы убежим!
— Правда? — на лице Аристандра появилась улыбка.
— Правда.
Их губы тут же слились в нежном медленном поцелуе. От увиденного Антон поперхнулся, вспомнив, как Софиан прижалась губами к Эрамгедону.
Возможно, Аристандр благодаря Луне душевно подобрел и нашел новый смысл жизни. Но, к сожалению, детская любовь не смогла помочь избежать приближение страшного исхода пророчества…
Глава 24
Антона перенесло в новое воспоминание. Он снова оказался в том шумном рынке, где с каждого угла горланили продавцы у стоек с продуктами, где недавно подрался Аристандр. Антон понял, что прошло очень много времени с тех последних событий, потому что парень стоял напротив Аристандра, который из мальчика превратился в юношу.
Аристандр изменился в худшую сторону.
Надутая голова превратилась в яйцевидную. Маленькие глаза сузились, ноздри расширились. Он стал настолько худым, что было видно все ребра, которые так сильно торчали, что, казалось, скоро разорвут кожу.