И тут правитель зла начал внешне меняться, продолжая дальше смеяться…
Его иссохшая кожа мгновенно приобрела блеск, становилась мягче, нежнее, как у младенца. Ее цвет начал превращаться в более человеческий: на замену серому, неприятному с виду цвету, кожа всего тела плавно загорела, из-за чего злодей начал с виду молодеть. Пальцы на руках вытянулись, слегка исхудали. Но главное чудо произошло с его лицом: его губы четко очертились, слегка пополнели; лицо помолодело, посвежело; на лысой макушке начали быстро расти белоснежные блестящие волосы. Они удлинялись быстро, и не прошла секунда, как их концы касались уже коленей. Эрамгедон становился моложе…сильнее…привлекательнее…
Даже смех изменился. Хоть он был и пропитан злорадным наслаждением, этот смех было приятно слушать тем, кто не знаком с чернотой в душе Эрамгедона. Смех из-за своей бархатности и аристократичного благородства начал ласкать слух, становиться приятным, нежным, не таким страшным…
Неизвестно из-за чего Эрамгедон из уродливого высушенного старца стал молодым красивым человеком, но он, продолжая смеяться, не обратив даже внимания на изменения в своем внешнем виде, начал говорить:
— Я чувствую твою ненависть, твою злость ко мне, принц. Ты хочешь меня убить, избавиться от меня, но поверь, Антон, я теперь бессмертен и молод навеки, и ты упадешь к моим ногам…Антон…Антон…Антон…
Проговаривая последние слова, измененный голос злодея становился почему-то обеспокоенным, женственным, нежным. В этом голосе чувствовались усталость и волнение:
— Антон…Антон…
Смеющийся Эрамгедон начал темнеть. Голос, который звал парня, возвращая его в реальность, принадлежал вовсе не злодею. Зов становился отчетливей, благодаря ему в темной пустоте погасло изображение Эрамгедона, и появились краски, когда Антон приоткрыл глаза. Начали появляться предметы, не имеющие контуров. Зрение было затуманенным. Голову сильно колола боль.
— Наконец-то ты очнулся, — раздался до его ушей голос, и владелец этого голоса поднес к его лбу влажную ледяную тряпку.
Из-за прикосновения с тряпкой по телу пробежал мороз. Но тряпка, к счастью, как губка, впитывала в себя всю боль, и благодаря ей зрение потихоньку восстанавливалось, и рядом расположенные предметы и мебель приобрели контуры и яркость.
Аня приблизилась к лицу Антона, продолжая держать тряпку. Парень заметил, что ее обгорелые руки были намазаны каким-то кремом. Этому он обрадовался — бедняжка Аня перестанет чувствовать боль после обгорания. Она бережно поправила ему волосы, лаская Антона своими яркими темными глазами. И какое-то чувство притяжения возникло между ними. Антон хотел сказать ей спасибо за заботу, но не хватало сил открыть рот и, поднявшись к ней, он робко поцеловал ее в мягкие губы. У Ани на щеке появился румянец, и она большим пальцем показала, что происходило за ее спиной, показывая, что они не одни.
Ребята находились в незнакомом помещении. Лампы излучали холодный свет, отбрасывая на голые стены и темный бетонный пол прохладный синий оттенок. С виду это помещение напоминало знакомый бункер из Титана, когда-то ставшим для них родным домом.
За Аней Антон краем глаза заметил Лешу и Феодосия, которые сидели на диване и увлеченно приводили Пита в порядок. Леша осторожно соединил последний провод на шее робота, а Феодосий внимательно сгибал ему пальцы, убеждаясь, что с ними все в порядке. Когда Леша соединил провод, глаза Пита загорелись, и он, как Антон, пришел в себя. Леша провел грязным рукавом по жирному и потному лбу:
— Господи, зачем нужно было ему отделять голову от тела?
— А что поделать, если вас пятеро, а мой аэромотоцикл предназначен только для троих? Ваш искусственный друг не помещался, и пришлось его разобрать на части. — ответил незнакомый голос.
Леша пожал плечами. Феодосий хмыкнул. Антон тут же вспомнил незнакомца в маске, которого успел увидеть перед потерей сознания. Теплое чувство внутри него зародилось — этот незнакомец не был одним из шпионов Эрамгедона.
— И вместо того, чтобы ворчать, лучше поблагодарили бы за спасение. Вы, бедняжки, чересчур влипли. — сказал незнакомец.
Он вышел из тени, снимая маску с лица. Антон и Аня внимательно его рассмотрели. Их спас мужчина лет сорока с виду, с болезненно-белым цветом лица, длинным подбородком, толстым прямым носом. Глаза спасителя, цвета грозной тучи, были сухими и уставшими. Пепельно-светлые волосы коротко подстрижены. Этот мужчина начал Антону кого-то напоминать…