Вот, почему я все еще жив. Я отказывался умирать, сколько бы раз жнец ни стоял у моих ног, размахивая косой. Возможно, он уже здесь. Ава может встретиться с ним, но я позволю ему забрать ее.
Красивое лицо Авы искажается болью.
– У тебя все получится. Расскажи мне еще о Розе, – приказываю я.
Ава кусает губы, но кивает. Настолько сильная. Такая храбрая.
– Роза хотела стать моделью, а дома у меня никого не было, поэтому, когда она переехала в Нью-Йорк, я поехала с ней. Она отвела меня в модельное агентство, но я не подходила внешностью. Слишком... большая.
Она смотрит на свою великолепную фигуру. Дурацкое модельное агентство.
– Но Роза продолжала брать меня с собой, пока однажды я не пошла в ванную, когда Роза была на работе, и мыла руки, а женщина рядом со мной не могла перестать смотреть на них. Когда я подошла, чтобы положить их под сушилку, она остановила меня, достала носовой платок и начала вытирать мои руки. Это было самое странное. Думала, у нее может быть фетиш, и она хочет, чтобы я подрочила ей в ванной, но она сказала мне, что у меня были самые красивые руки, и спросила, занималась ли я моделированием в прошлом. Я подписала контракт с агентством, и с помощью Розы я стала работать по всему миру, используя свои руки.
Она поднимает их, и мы все смотрим на них. Они элегантны. У нее длинные пальцы и тонкие ладони. Там, где у большинства людей морщинистые костяшки пальцев, у нее гладкие и идеальные, но ее некогда незапятнанные руки теперь в царапинах. От открытых ран осталось несколько струпьев, а ногтевые ложа разорваны. Ее правая рука фиолетово-зеленая.
– Что же мне теперь делать? – спрашивает она, и на этот раз ее боль – от тоски и отчаяния, а не от плеча. – Я совсем одна.
– Нет, – более резко отвечаю я, чем намереваюсь. – Ты не одна, и никогда больше не будешь одна.
Каждый ее шаг в сторону зала ожидания становится все более болезненным, и когда она начинает всхлипывать, я понимаю, что не могу заставить ее пройти еще один дюйм. Подхватив ее на руки, я прохожу в гостиную.
– Сэр, какие-то проблемы?
– Нет, подруга смертельно боится летать. Она слишком много выпила, чтобы пережить полет. Нам просто нужно подняться в воздух.
– Очень хорошо.
Он вопросительно смотрит на нас, но не останавливает. Норс регистрируется и уходит, чтобы предупредить пилота.
Мы одеты не так, как все остальные. Есть, по крайней мере, пять групп – три из которых являются бизнесменами, и две, которые кажутся путешественниками. Бизнесмены смотрят на нас с подозрением, и я задаюсь вопросом, не является ли кто-нибудь из этих людей покупателем Дюваля.
Я сажусь в кресло в углу, а Беннито бежит за водой для Авы. Родриго встает, и кажется, смотрит в окно, но знаю, он наблюдает за пассажирами в отражении.
Прежде чем начнутся неприятности, появляется Норс.
– Мы готовы.
По бледному лицу Авы я могу сказать, что перспектива встать со своего места, и пройти по асфальту пугает. Я подхватываю ее на руки и выхожу, не заботясь о том, что могут подумать другие пассажиры. Наш самолет взлетит, несмотря ни на что. Мы выходим из салона и выходим на влажный полуденный воздух, поднимаясь по лестнице в самолет.
– Такой богатый, что у тебя есть свой самолет, – шутит она, когда я усаживаю ее в кресло.
К черту федеральные правила, касающиеся воздушного движения. Я протягиваю руку к ней и нажимаю кнопки, которые откидывают сиденье на спинку, а затем накрываю ее всеми одеялами, которые мы можем найти.
– Нет, просто арендую его.
Я поворачиваюсь к Норсу.
– Капельницы есть?
– Сейчас сделаем.
Он связывает две веревки и вешает их рядом с сиденьем.
– Одна капельница с морфием, а другая – с антибиотиком.
Через пару минут капельницы закачивают в нее жидкость, а к сердцу и пальцу прикреплены провода, чтобы следить за ее жизненными показателями.
– Мы потратили все наши деньги, чтобы купить остров. Теперь должны пойти и достать еще немного, – говорю я ей.
– Так вот в чем дело?
– Отчасти. У них есть один из наших. Как будто они держали Розу для тебя.
– Вы не знаете, жив ли он еще?
– Да, люди, на которых мы работаем, не убьют его. Он слишком ценный актив. Они потратили много денег, чтобы сделать его таким, какой он есть сегодня.
У нее опускаются глаза, когда морфий начинает действовать.
– Поспи немного. Твое тело нуждается в этом. Мы поговорим, когда тебе станет лучше.
Она едва заметно кивает. Чувствую под собой гул двигателей, когда самолет начинает двигаться.
– Норс, ты следишь за каналами, и Беннито, я хочу, чтобы ты начал взламывать USB-накопитель. Нам нужно знать, что там происходит.