– Большой член очень важен.
– Но то же самое относится и к доброте. И он так хорошо ко мне относится. Лучше, чем со мной когда-либо обращались.
Я думаю о Рафе, и о том, как он прикасается ко мне, словно я золотая. И затем добавляю.
– Он дает мне хорошие оргазмы. Это очень важно.
– Это важно, – торжественно произносит Роза. – Ты должна выйти за него замуж.
Я громко и дико смеюсь, видимо в моем сне у меня сумасшедший смех.
– Он не хочет жениться на мне, и даже не думает, что мы должны заниматься сексом.
Мне становится грустно, и я начинаю плакать. Я люблю Рафа, а он меня не хочет.
– Все должны заниматься сексом, – мечтательно произносит Роза. – Это то, как мы сближаемся.
– Иногда мне кажется, что он не хочет сближаться со мной.
Я с несчастным видом смотрю на океан. Вдалеке гигантский динозавр – нет, Годзилла – топает мимо, двигаясь по волнам.
– Вот, он идет.
– Это твой парень?
– Да.
– Он кажется милым, – говорит Роза, снова сжимая мне руку. – Парень, с которым я познакомилась, не такой уж хороший.
– Что ты собираешься делать? – спрашиваю я ее, потому что мне неприятно слышать, как она это говорит.
У нее глаза наполняются слезами, и она выглядит такой грустной.
– О, Ава, – говорит она, слегка пожимая мне руку. – Ава. Ава. Ава. Просыпайся. Я всегда делала то, что хотела.
А потом она уходит, уходит в воду, а Годзилла отдаляется все больше и больше. Все покидают меня, и я плачу еще сильнее. У меня продолжает дрожать рука.
– Ава. Ава, детка.
У меня снова дрожит рука, и я смотрю, чтобы увидеть, как краб схватил ее, и снова встряхиваю ее.
– Проснись, – говорит мне краб, и в нем слышится голос Рафа.
Я распахиваю глаза и медленно моргаю. В комнате темно, а кровать подо мной мягкая. Там есть с одной стороны окно и мини-жалюзи, и солнечный свет проникает через них. Кто-то держит мою руку на краю кровати. Повернувшись, я вижу великолепное лицо Рафа и облизываю губы.
– Эй.
– Тебе приснился кошмар, детка, – говорит он, сжимая мне руку. – Прости, что разбудил тебя, но ты плакала.
– Ты уходил от меня, – бормочу я, все еще чувствуя слабость. – Все меня бросают.
– Это все морфий. Тебе просто снятся сумасшедшие сны.
– Не оставляй меня тоже, – говорю я ему.
– Не буду, детка. Ты моя.
– Мне это нравится, – сонно говорю я ему. – А теперь я возвращаюсь ко сну.
Он тихо хихикает.
– Ладно, Ава. Я сейчас приду.
Он снова сжимает мне руку, и я теряю сознание.
Проснувшись через некоторое время, понимаю, мне нужно пописать, но мое плечо убивает меня, а во рту как будто пустыня. Раф дремлет в своем кресле, прислонившись головой к моей ноге и держась за мою руку. Его темные кудри повсюду, лицо небрито, и похоже, он не отходил от моей постели. Мне открывается хороший вид на него, и я просто смотрю со вздохом удовольствия. Я могла бы смотреть на него вечно.
Но мой мочевой пузырь настаивает на обратном. Я сжимаю его руку, чтобы разбудить, и мужчина вскакивает на ноги, резко выпрямляясь.
– Привет, – тихо говорю я.
У него теплеет взгляд, глядя на меня.
– Привет, детка.
У меня мурашки бегут по коже от того, как он произносит это случайное прозвище.
– Мне нужно воспользоваться ванной комнатой.
Раф помогает мне встать с кровати, и я отмахиваюсь от него, чтобы он ушел, и занимаюсь своими делами, а когда выхожу из ванной, он настаивает, чтобы я вернулась в постель. Да, чувствую себя хорошо, просто я уставшая и слабая. Ну, это и мое плечо – дерьмо. Не могу расслабиться. Что-то не так.
– Где мы находимся?
– Мой остров. «Слезы Господа».
Он подходит ко мне, аккуратно укладывая одеяло вокруг меня.
– Как ты себя чувствуешь?
– Дерьмово, – говорю я ему.
Словно ощутив мою жажду, он берет с тумбочки кувшин, наливает мне стакан воды и подносит ко рту. Я тянусь за ним, но замечаю, что мое больное запястье обмотано бинтом, а на мизинец наложена шина. Он помогает мне выпить, и я снова ложусь на подушки, чувствуя слабость. У меня в голове проносятся воспоминания о Дювале и Розе.
– Наверное, я все испортила, да?
Я стараюсь говорить об этом небрежно, но к моему ужасу, на глаза наворачиваются слезы.
– О, детка, нет, – бормочет Раф, прикасаясь к моей здоровой руке.