— Забудем об этом, месье, — процедил сквозь зубы белый от ярости МакГроу. — Сядьте на место, мадмуазель Поллок.
И впервые с момента появления директора, черный и зловещий взгляд МакГроу встретился с глазами Оксы, оказав на девочку эффект пощечины. Ее мозг сначала застыл, а потом взорвался. Боль оказалась такой сильной, что Оксе показалось, будто ее режущие удары буквально рвут на части ее мозг.
Внезапно раздался оглушительный громовой раскат, черное небо пронзил зигзаг молнии и погас свет.
— Силы небесные! — воскликнул месье Бонтанпи. — Пробки перегорели, только этого еще не хватало!
Гром оглушил Оксу. Воспользовавшись темнотой, в которую погрузился колледж, она выскользнула из класса через оставшуюся открытой дверь. По выходившим на двор трехуровневым галереям с колоннами гулял сильный ветер, и переполошившиеся ученики устремились к выходам из классов.
Окса подошла к перилам и уставилась в небо со смесью восторга и ужаса. Над ее головой нависли свинцовые тучи, время от времени наэлектризованный воздух сотрясали оглушительные раскаты грома, а двор и каменные статуи беспрерывно освещали огненные зигзаги молний.
— Это потоп! — воскликнул кто-то из учеников.
— Конец света! — крикнул на бегу другой, торопясь укрыться в классе.
А Окса не могла оторвать глаз от апокалипсического зрелища. Сила разбушевавшейся стихии соответствовала ее ощущениям, и, несмотря на свой испуг, она чувствовала полную гармонию с темным, рассекаемым молниями, небом.
— В жизни не видел такой сильной грозы! — произнес кто-то рядом.
Повернув голову, Окса узнала Мерлина.
— Жуть какая! — крикнул мальчик, стараясь, чтобы его было слышно. — Отойди, это может быть опасно!
Гроза продлилась недолго. Через несколько минут ливень прекратился, и тучи рассеялись, оставив за собой чистое ясное небо. Взволнованные ученики вернулись в классы, и уроки продолжились в весьма относительной тишине.
Окса плюхнулась на стул, и, осознав, что получила тройную амнистию — от Варвара, месье Бонтанпи и МакГроу, — поклялась себе даже не шелохнуться до конца урока.
На перемене предметов для разговоров было два. Конечно, гроза, следы которой были хорошо видны повсюду: мокрый двор усыпали осколки черепицы, а между брусчаткой образовались лужи. Вторым же объектом всеобщего внимания стала сама Окса. Многие видели, как она вернулась в класс в сопровождении директора, и слухи об этом моментально расползлись по всему колледжу.
— Ну, старушка, опять ты меня перепугала до икоты! — хмыкнул Гюс. — Никто так и не понял, что случилось, а в результате ты огребла по полной… Это несправедливо! Да… для особы, которая ненавидит быть на виду, это просто супер!
— Да знаю я, испереживалась уже вся… Это полная катастрофа… — несчастным тоном заявила Окса.
— Почему? — пристально глядя на нее, вмешался Мерлин. — Да тебя на руках надо носить за то, что смогла возразить МакГроу!
— Браво, Окса! — поздравил ее еще один присоединившийся к их группке ученик. — Ты высказала вслух то, что думают остальные! МакГроу и впрямь перегибает палку…
— Знаешь, думаю, в конце концов, он успокоится, — утешила ее Зельда. — Директор выглядел не больно-то им довольным. К тому же ты ничего не сделала!
— Ты тоже! — справедливо уточнила Окса.
Она чуть было не ляпнула, что МакГроу сам был неуклюж, «выронив» свой фломастер. Но на этот счет ее совесть была не очень чиста… и девочка предпочла не акцентировать внимания на этом инциденте.
— Это подло! — возмущенно добавил Мерлин.
Гюс виновато покосился на Оксу, а та только сильнее съежилась на скамейке.
Оставшуюся часть дня Окса изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания и сосредоточиться на занятиях, включая и очередной урок у МакГроу. Последний сильно облегчил ей эту задачу, поскольку на протяжении всего урока вел себя так, будто Оксы вовсе не существовало. Он ни разу даже не взглянул на нее. И ни разу не сделал никому унизительного замечания.
Растерянные, но довольные этим ученики «Водорода» воспользовались неожиданным затишьем и прилежно слушали урок своего странного учителя.
— Месье Пуакассе и мадмуазель Поллок, останетесь и наведите тут порядок… — заявил МакГроу, едва прозвенел звонок.
Окса с досадой поглядела на Гюса. Денек выдался не только гнусный, но и бесконечный…
— Ничего, старушка! — шепнул ей приятель. — Увидимся в столовой, ладно?
— Ладно… — буркнула Окса.
Она собирала с парт мензурки, а Мерлин принялся мыть пипетки.
— Знаешь, что полагал Эйнштейн? — неожиданно спросил ее он.
— Нет, не знаю… — Окса была рада отвлечься.
— Так вот, это удивительно. Эйнштейн известен главным образом благодаря своей теории относительности, но этот человек был настоящим провидцем. Например, он довольно рано понял, что можно использовать солнечную энергию…
— Совершенно с вами согласен! — раздался голос МакГроу.
Окса застыла на месте, а Мерлин совершенно растерялся. Никто из них даже не слышал, как учитель вернулся в класс.
— И что же вас так заинтересовало у Эйнштейна? — продолжил МакГроу, просветлев лицом.
Складывалось такое впечатление, что простое упоминание великого ученого превратило жесткого и бескомпромиссного педагога во внимательного и пылкого человека, с интересом слушающего юного ученика.
— Больше всего меня заинтересовали его труды о природе света, — Мерлин покраснел, одновременно польщенный и встревоженный вызванным интересом.
МакГроу пару секунд смотрел на него, а потом одобряюще поинтересовался:
— А что еще вам известно о работах Эйнштейна?
Мерлин поколебался, но затем поддался горящему любопытством взгляду учителя.
— Я знаю, что он доказал, что свет можно сравнить с волной или потоком частиц…
— Я понимаю, почему вас интересует эта проблема, я и сам преклоняюсь перед этим великим ученым и интересуюсь фотоэлектрическим эффектом. Видите ли, я работал на ЦРУ, и могу вам сказать, что практическое применение многих вещей, созданных на базе теорий Эйнштейна, весьма велико, особенно в военной области…
В порыве энтузиазма МакГроу взмахнул рукой, и стоящий на его столе сосуд с синей жидкостью буквально взлетел в воздух от удара.
Окса невольно среагировала: сосуд застыл, зависнув в паре метров над полом совершенно вертикально, а потом вернулся на свое прежнее место на столе. На все ушло от силы секунды полторы, и без всякого внешнего вмешательства… физического.
Испуганная допущенным промахом, Окса закусила губу. Мерлин продолжал мыть пипетки, с его стороны опасаться было нечего. А вот МакГроу… Учитель взирал на нее совершенно бесстрастно. Бесстрастно! А ведь он все видел, Окса это точно знала.
Но он стоял абсолютно невозмутимо, словно она только что, прямо у него на глазах, совершила нечто совершенно обыденное!
— Если хотите, мы с вами как-нибудь потом поговорим об Эйнштейне, — сказал учитель. — А теперь вам пора к одноклассникам.
Оксу не надо было упрашивать. Подобрав рюкзак, она стремительно выскочила из класса. Мерлин последовал за ней.
11. Берлога со статуями
Окса знала, что Гюс любыми путями попытается остаться с ней наедине.
— Что стряслось? Ты странно выглядишь… — вскользь заметил он, встретив ее в столовой.
Но как только обед закончился, Окса тут же удрала, пробормотав, что ей нужно в туалет. Брякнула, не подумав. Она же была там десять минут назад!
Гюс, не будучи дураком, попробовал ее задержать, но не тут-то было. Окса проскользнула ужом…
В первый день занятий Мерлин, как старожил колледжа Св. Проксима, взял на себя роль гида и провел Гюса, Оксу и Зельду по всем уголкам здания. Одно место Оксу особенно впечатлило: это был чулан, где были собраны старые разбитые статуи святых. Четверка тут же окрестила это место «Берлогой со статуями».
Окса, желая избежать расспросов со стороны Гюса, с трудом его отыскала, и едва шагнув на порог, решила, что это идеальное место для того, чтобы побыть одной.