От этих слов Драгомира поперхнулась, переполошив Фолдинготов, тут же примчавшихся к ней на помощь, причитая:
— О-о-о, Старая Лучезарная, пища тошнотворна? О-о-о, ваше отвращение есть наша вина…
— Да нет же, Фолдинготы, все очень вкусно, как всегда, — всхлипнула Драгомира, ласково погладив домовых по голове. — Просто меня Леомидо рассмешил! Уж не намекаешь ли ты на то, что норов моего сына несколько необуздан, дорогой мой братик?
— Не более необуздан, чем твой или твоих Фолдинготов, дорогая сестрица! — расхохотался Леомидо.
— Ну и развеселая у тебя семейка! — прыснул Гюс, поглядев на Оксу.
Дальнейшая часть дня прошла по большей части в бывшей монастырской трапезной. Там Юная Лучезарная долго оттачивала свой Магнито на все более тяжелых и громоздких предметах, вроде томов энциклопедии, цветочных горшков и даже велосипеда!
Гюс же, краем глаза наблюдая за своей подругой, подружился с некоторыми существами, в частности, Вещуньями, которым он описывал свое путешествие в Австралию, куда ездил с родителями, особо уделив внимание рассказу о местном климате, таким образом открыв новые жизненные перспективы вечно мерзнущим пичугам.
— Вот исключительно те климатические условия, которые нам подойдут! — с энтузиазмом вскричали они. — Почему Хозяин так жаждет жить в Северном полушарии, когда Южное полушарие такое гостеприимное? Австралийская пустыня ничем не отличается от валлийских пустошей в плане населенности, если это ему надо! Ах! Юный друг нашей Юной Лучезарной, поведайте нам еще о пустыне и ее идеальной температуре…
Окса позволила себе маленький перерыв, когда вдруг вспомнила о своем Гранокодуе, которым еще ни разу не воспользовалась. Она сбегала за ним в свою комнату, и принялась экспериментировать вместе с Гюсом.
— Не работает! — пожаловалась девочка подошедшим Драгомире и Леомидо.
— Ну, конечно, лапушка! Все твои попытки бесполезны, пока Гранокодуй… пустой! — заявила Драгомира.
Она поглядела на обоих друзей, чуть помедлила и добавила:
— Хотите маленькую демонстрацию?
Ребята активно закивали. Тогда Драгомира извлекла из складок широкого платья свой Гранокодуй и тихонько произнесла:
— Ретината!
А потом легонько подула в трубочку, на другом конце которой тут же начал расти пузырь, студенистый, как медуза.
— Смотрите! — Драгомира подозвала ребят ближе к окошку.
Подойдя, Окса с Гюсом изумленно обнаружили, что все, что находилось в пределах видимости, увеличилось раз в сто благодаря Ретинате — от хрупких цветов вереска до микроскопического муравья, куда-то топающего по своим делам между травинками.
— Ух ты-ы! Класс! — воскликнула Окса.
Драгомира повернула пузырь, и теперь в фокусе оказался Фолдингот. Друзья смогли рассмотреть в мельчайших подробностях кожу домового, как через лупу, очень крупным планом: каждую пору, каждый мягкий волосок, каждую морщинку.
— Хочешь попробовать? — спросила Драгомира, оценив восторг Оксы.
— А можно? Правда?
— Да, можно. Я дам тебе несколько Граноков, детка. Но с того момента, как они окажутся в твоем Гранокодуе, ты должна твердо усвоить, что ты, и только ты сможешь ими воспользоваться, — уточнила Драгомира, очень ласково взглянув на Гюса.
— Да не переживайте! — отмахнулся Гюс. — Я был и остаюсь верным помощником Юной Лучезарной, это не так уж и плохо, — добавил мальчик, опустив глаза.
— Ну, мне почему-то кажется, что ты куда больше, чем помощник, — ответила Драгомира.
Затем, приложив свой Гранокодуй к трубочке Оксы, она призвала Ретинату. Та выпала ей на ладонь и тут же оказалась втянутой Гранокодуем девочки.
— Вот твой первый Гранок, Окса. Если хочешь его активировать, то нужно произнести маленькое заклинание:
Окса послушно повторила.
— А когда захочешь ею воспользоваться, то просто назови, хочешь вслух, а хочешь мысленно. Второй вариант предпочтительней, должна сказать, особенно в случае острой необходимости или для защиты. Если произнести вслух, то противник поймет, что именно ты используешь, и сможет быстро парировать. Давай, пробуй, это нетрудно, к тому же Ретината — просто инструмент, и не входит ни в категорию атакующих, ни защитных Граноков. Однако представь, что в твоем распоряжении десять или двадцать разных Граноков: когда ты заряжаешь их в Гранокодуй, то должна произнести активирующее заклинание. Но потом тебе необходимо помнить название каждого из них, а особенно их предназначение. Абакум называл тебе некоторые, верно?
— Да! Сплюшку и Душилку.
— Что?! — переполошился Леомидо, изумленно вытаращившись на Драгомиру. — Она знает Душилку?!
— Только название! — поспешила добавить Окса.
— Твоя внучатая племянница — весьма любознательная девица, и у нее отличная память, знаешь ли, — фыркнула Драгомира. — И от нее ничего не ускользает!
Окса почувствовала, что у нее пунцовеют щеки, и взглядом поискала помощи у Гюса, но тот, улыбнувшись, лишь со смиренным видом пожал плечами.
— Это верно. С самого твоего раннего детства нам приходилось идти на всякие ухищрения, чтобы ты не узнала наших маленьких тайн, — подтвердил Леомидо.
— Маленькие тайны, маленькие тайны… Скажете тоже! — хмыкнула Окса. — Скорее уж государственные тайны!
— Эй, Окса 007, — вмешался Гюс, — покажи-ка лучше, на что ты способна. Давай, сделай нам Ретинату!
Демонстрация превзошла все ожидания: едва Окса произнесла название и дунула в трубочку, как пузырь-медуза пулей вылетел из Гранокодуя, в считаные секунды увеличившись в диаметре вдвое, втрое, вчетверо… пока не занял половину помещения! Гюс схватился за живот от смеха.
— Да уж, как всегда, с чувством меры у тебя все здорово, старушка!
— Какая огромная! Но что мне делать, если я захочу другие Граноки, ба?
— Попозже мы с Абакумом это обсудим.
Видя разочарование внучки, Драгомира добавила:
— Ну хорошо… Положусь на мое к тебе доверие, хотя ты иногда им и сильно злоупотребляешь. Посмотрим, что у меня есть… Смотри, а главное, внимательно слушай, — сказала Драгомира, и начала очень точно произносить заклинания для каждого Гранока по мере того, как их всасывал Гранокодуй Оксы.
— Классно! — Окса похлопала по Гранокодую. — Спасибо за снаряды!
— Только, пожалуйста, Окса… Обещай, что не будешь ими пользоваться… необдуманно!
— Ты ж меня знаешь, ба! Можешь на меня положиться! — заверила ее внучка под громкий хохот Гюса.
Апофеозом этого спокойного дня, конечно же, послужила идея, осенившая Юную Лучезарную. Под вечер, устав от повторения пройденного — занятия, которому она предавалась со всем усердием, Окса отправилась на поиски Гюса и обнаружила его в большом зале возле камина, в окружении добрых пары десятков существ, слушавших мальчика с огромным вниманием. Поразительная картина!
Гюс поглядел в ее сторону, и девочке показалось, будто ее ударили: глаза ее друга выражали и восторг, и огромную печаль! Он провел рукой по волосам, и улыбнулся, стирая с лица горькое выражение. И тут Оксу осенила совершенно сумасшедшая идея. Подойдя к приятелю, она предложила ему выйти вместе с ней на середину зала.
— Встань у меня за спиной и положи руки мне на плечи!
— Что ты затеяла, Окса?
— Просто держись крепче и не отпускай меня, хорошо?
— Не отпущу… — ответил мальчик, неожиданно смущенный тесным контактом.
И они оба оторвались от пола, сперва на несколько сантиметров, а потом поднялись под самый потолок, то есть на добрых восемь метров.
Гюс, мертвой хваткой вцепившийся в плечи Оксы, прижавшись к ее спине, шептал:
— Отпад! Я левитаю! Левитаю!
Они еще полетали таким образом некоторое время, к вящему восторгу мальчика, пока Окса, с затекшими плечами, но очень довольная, не опустила их обоих на землю.