Наконец Львиносвет повел всех обратно в лагерь, неся в зубах воробья. Огнезвезд вместе с Белкой дремали на Каменном Карнизе. Крутобок и Милли спали за детской, а Ромашка с Тростинкой грелись на солнышке возле палатки оруженосцев.
У входа а палатку старейшин сидела Кисточка. Пурди лежал рядышком, прищурив глаза от яркого солнца. Урчание громким эхом раздавалось из его груди, словно жужжала целая стая пчёл.
Львиносвет с Пеплогривкой направились к куче со свежей добычей. Первоцветик захромала вслед за ними, неся в зубах двух землероек.
— Это все, что вы поймали? — удивился Шмель, подойдя к охотникам. — Но ведь сезон Голых Деревьев ещё далеко!
— Первоцветик поранила лапу, — объяснила Пеплогривка. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, обращаясь к хромающей кошке.
Пестроцветик ощетинилась.
— Я же говорила! Я в порядке! — зашипела она.
Львиносвет увидел как глаза Пеплогривки затуманились горечью. Он бросил своего воробья.
— Первоцветик, может, тебе стоит попросить маковых зёрен у Воробья? — предложил он, взглянув на Шмеля. — Воробей уже вернулся?
Серый воин кивнул.
— Он вернулся сразу после того, как вы ушли, — ответил он.
— С ним всё было в порядке?
Шмель пожал плечами.
— Он наорал на Орешницу, чтобы та дала пройти, пошипел на Вишенку, и приказал Лисохвосту и Попрыгуну принести окопника, — сказал он, и c опаской оглянулся. — Поэтому я думаю, с ним всё в порядке.
Кусты папоротника зашелестели, и на поляну вбежал патруль во главе с Остролистой. Львиносвет обернулся и увидел, как следом за ней выбегают и другие участники патруля. Ягодник, гордо подняв голову, нёс упитанного голубя.
На Каменном Карнизе Огнезвёзд поднялся на лапы.
— Всё в порядке? — спросил он.
— Да, — ответила Остролиста, подходя к каменной насыпи. — Мы ещё обновили пограничные метки вдоль границы племени Теней.
— Хорошо, — Огнезвёзд спустился с Каменного Карниза. — А вы проверили вход в туннель?
Остролистая кивнула.
— Никаких признаков вторжения.
Пересекая поляну, к ним спешил Крутобок.
— Племя Ветра не осмелится пересечь границу в ближайшее время после такого поражения, — заметил он.
Глаза серого воина загорелись, когда он увидел голубя, которого поймал Ягодник.
— Добрая охота! — похвалил он.
Усы Огнезвёзда дернулись в улыбке.
— Я думаю, следующий охотничий патруль поведёшь ты, Крутобок, — он многозначительно посмотрел на круглый живот своего старого друга. — Тебе не помешало бы размять лапы.
— Я не толстый, я просто пушистый! — возмутился Крутобок.
Он сел, с притворной обидой распушив свой серый мех.
— Ты похож на голубя! — замурлыкала Остролистая.
Белолапа обошла вокруг Крутобока, изучая его.
— Когда наступит сезон Голых Деревьев ты, несомненно, похудеешь, — сделала вывод белая кошка.
Крутобок встал и встряхнулся.
— Хороший воин должен оставаться сильным! — заявил он.
Львиносвет напрягся, шерсть на его загривке встала дыбом. Хороший воин должен оставаться сильным. Крутобок тоже, что ли, обучается в Сумрачном Лесу?
— Ты в порядке? — прошептала ему на ухо Остролистая.
— Да.
— Давай выйдем, — она подтолкнула его к выходу. — Прогуляемся.
В лесу сезон Падающих Листьев начинал вступать в свои права, опавшие листья разноцветным ковром уже укрыли землю, сквозь облака едва пробивались лучики света. На фоне опавшей листвы чётко выделялась чёрная шерсть Остролистой. Львиносвет последовал за ней по тропинке.
— Что с тобой случилось? — спросила Остролистая.
— Ничего.
Остролистая махнула хвостом.
— Ты почти не разговаривал сегодня утром.
— У меня было много дел.
Неужели она забыла, что он должен остановить зло, исходящее от Сумрачного Леса?
— Я видела, как ты смотрел на Пеплогривку сегодня утром.
— И что? — мяукнул Львиносвет, стараясь, чтобы его голос звучал как можно пренебрежительней.
— Это беспокоит тебя, не так ли? — догадалась Остролистая.
Львиносвет остановился.
— Что?
— То, что Пепелица переродилась в Пеплогривку, — ответила Остролистая, размахивая хвостом. — Меня это беспокоит, — она переступила с лапы на лапу. — Она была моей лучшей подругой, до того как я… — её голос cорвался. — До того, как я ушла. Но теперь я не знаю. Кто она? Пеплогривка или Пепелица? И была ли она когда-нибудь Пеплогривкой?