Ежевичинка коснулась хвостом его щеки, поворачивая голову кота на себя.
— Только правда прокладывает границы между днем и ночью, между жизнью и смертью, между надеждой и отчаянием.
Воробей уставился на целительницу.
— Так почему же Звездное племя говорит нам, чтобы мы оставались на наших территориях и слушали только своих соплеменников? — спросил он.
Ежевичинка потянулась.
— Мы больше не можем видеть ваши земли, — призналась она. Она посмотрела в сторону озера. — Для нас теперь там темнота, и нам страшно.
Воробей замахал хвостом.
— Что я могу сделать?
— Заставь их видеть!
— Племена?
— Звездное племя!
— А почему ты не можешь это сделать?
— Не я родилась с силой звезд в лапах, — Ежевичинка, петляя, уходила из ущелья. — Заставь их понять, что племена либо будут сражаться вместе, либо умрут поодиночке.
— Подожди! — Воробей бросился за ней. — Как мне сделать это?
Ежевичинка оглянулась.
— Ты уже знаешь ответ, — ее голос эхом отразился от стен, когда она оказалась на вершине ущелья. — Трое должны стать четырьмя, чтобы сразиться с Вечной тьмой.
Воробей смотрел, как ее белая шкурка исчезла в темноте. Он оглянулся на Лунное озеро. В нем отражалось только звездное небо. Моргнув, целитель попытался прогнать видение, и картинка исчезла. Воробей с облегчением почувствовал, что снова ослеп.
Вдруг что-то мелькнула с края глаза.
Я не слепой! Я все еще сплю!
Чьё-то очертание кружилось вокруг Воробья. Деревья возвышались со всех сторон. Вокруг была темнота.
— Вы не увидите, как мы придем, — прошептал ему на ухо чей-то голос.
Воробей отшатнулся. Чья-то шерсть задела его с другой стороны. Испугавшись, он повернулся, пытаясь разглядеть, кто там был. Но очертание продолжало двигаться, и было слишком темно, чтобы можно было хоть что-то увидеть.
У него за спиной раздалось рычание.
— Ваша смерть будет долгой и мучительной.
Воробей развернулся, вглядываясь в деревья.
— И вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить это!
Я узнаю этот голос! Воробей приоткрыл рот, чтобы лучше чувствовать запах. Он встречал этого кота раньше, в Сумрачном Лесу, вместе со Щербатой.
— Звездолом?
Тень замерла перед ним. Янтарные глаза блестели в темноте. Воробей отпрыгнул назад.
— Страшно? — усмехнулся над ним Звездолом.
Воробей поднял подбородок.
— Мы готовы сражаться против вас!
— В самом деле? — глаз моргнул. — Я думаю, что некоторые из ваших соплеменников готовы больше, чем вы думаете.
— Что ты имеешь в виду? — целитель напрягся, по его позвоночнику пробежала дрожь.
— Слушай.
Воробей навострил уши.
— Встать! — где-то в деревьях, в рваной дымке шипел кот. — Выпустить когти и приготовиться к атаке!
— Они обучаются, — объяснил Звездолом.
— Какой прием при движении мы не используем?
Воробей вздыбил шерсть, когда узнал голос Первоцветик.
— Горловая хватка может сработать!
Это был Березовик!
— Не сейчас горловую хватку! — зарычал Ветерок из племени Ветра. — Смерть не должна прийти слишком быстро. Мы должны напугать наших врагов прежде, чем убьем их.
— Если сильно ранить соперника спереди, можно вывести его из равновесия сзади, — добавил Когтегрив.
— Сначала напугайте их, а затем раньте.
— Сражайся одна, Льдянокрылка, — Жукоус поздравил своего соплеменника.
Все было еще хуже, чем Воробей мог себе представить. «Мы так много потеряли во тьме!» — в ужасе подумал целитель. Племена должны сражаться, как один, и яростнее, чем раньше, если они хотят выиграть битву у армии Сумрачного Леса.
Шкуры шуршали, задевая деревья, цеплялись за колючки. Земля гудела под их лапами. Они идут! Воробей выпустил когти, когда услышал, как коты приближаются к нему, вынырнув из-за деревьев. Коршун вышел из тени первым. За его спиной стояли ряды воинов, худых, пригнувшихся к земле. Воробей окинул взглядом их морды. Он не узнал никого. Он видел только сверкающие, жестокие глаза. Это были разные коты, но они все были воителями Сумрачного Леса. И они бросились на него, оскалив зубы.
Воробей попытался убежать, но его лапы как будто примерзли к земле. Когда первый ряд напал на него, и рык слышался из каждого горла, целитель, моргнув, открыл глаза.
Он снова ослеп. У его носа плескалось Лунное Озеро. Воробей с облегчением почувствовал под лапами твердый камень. Его мех был весь в поту, в росе, он задыхался, когда с трудом поднялся на лапы.
Чей-то голос заставил его вздрогнуть.