– Тебе известно что-нибудь о задании, которое он получил?
– Извини, но это я могу передать только человеку на самом высоком уровне.
– Ты случайно не преувеличиваешь? – Марк не пытался скрыть раздражения. – Подумай сам: эмигрант, только что появившийся в стране, привозит информацию о супершпионе. Ну кто этим заинтересуется?
– Я не сказал «супер», он просто шпион.
– Это несущественно. Почему мы должны тебе верить?
– Совсем не должны, и я бы не поверил пришлому одиночке. Но прежде, чем что-либо отвергать, проверил бы информацию, которую человек готов предоставить. И это именно то, что вы сделаете.
– Ладно. Понадобишься – найдем.
Домой я отправился достаточно спокойным: главное сделано. Не так уж важна достоверность переданной информации: основное – впечатление, рождаемое моей уверенностью в собственной значимости, важна форма изложения, в которой без труда прочитывается профессионал. Теперь интерес ко мне, как нарастающая волна, поднимется все выше и выше по этажам службы безопасности. Сейчас необходимо точно соблюдать дозировку продаваемого материала: чем выше ранг сотрудника, тем правдивее и интереснее должна быть наживка. Расчет оказался достаточно верным, и в течение последующих недель несколько встреч последовали одна за другой. Наконец меня вызвали на встречу, где как я предполагал, должно было решиться, удастся ли мне вступить в игру по-крупному или придется оставаться в роли подозрительного анонимного типа, за которым время от времени увязывается «хвост».
В назначенный день я приехал на улицу Аленби в центре Тель-Авива, подошел к указанному дому. В маленькой скромно обставленной квартирке меня встретил человек средних лет – небольшого роста, с намечающейся лысиной и слегка сонным лицом, но пружинистыми движениями и цепким взглядом серо-голубых глаз.
– Рафи, – он протянул мне ладонь с короткими, крепкими, словно стальными, пальцами.
– Гардин.
– Ты хочешь, чтобы я называл тебя по фамилии? У русских же это не принято, – акцент собеседника выдавал его польское происхождение.
– Леонид.
– Хорошо, Леонид, присаживайся. – Он показал на кресло и вальяжно расположился напротив. – Так что у тебя есть для меня?
Весь вид этого человека, тон его разговора, жестикуляция подсказывали мне: он – самый главный, и только он в силах решить все. Или почти все.
– У меня много информации, которая может заинтересовать вас, прежде всего…
Рассказ звучал лаконично, точно и весомо. Рафи внимательно слушал, иногда слегка прикрывая веки. Конечно, его манера поведения могла обмануть только простака: так спокойно, чуть ли не равнодушно, способны вести себя только очень опытные, уверенные в себе и своих силах профессионалы. Рафи вызывал у меня неподдельное уважение и интерес, к тому же по его поведению я предположил, что его ранг был явно выше старшего оперативного сотрудника или штабного офицера.
– Скажи, Леонид, почему они поставили на тебя? Ты ведь из экономического отдела. У них что, опытных оперативников не хватает? К тому же подготовленный агент может сработать быстрее и точнее, не так ли?
Я ответил не колеблясь, поскольку раздумывал на эту тему не раз. Да и не собирался я тут юлить – ни к чему.
– Для штатного агента это было бы очередное задание, не более того. Они, видимо, понимают, что землю буду грызть, но до этого Кузнецова доберусь.
– Ну да, конечно, конечно… Вот и наша встреча – тому доказательство, так ведь?
Я решил, что время пришло: сейчас – или никогда! Перехватив инициативу разговора, я абсолютно уверенно повел свою тему дальше:
– Я не знаю, что побудило моих московских руководителей послать на поимку Кузнецова именно меня. Но я здесь, и очень надеюсь застать финал этой истории. А для этого вы мне чрезвычайно нужны. Мы сможем быть взаимно полезными при одном условии: если между нами возникнет доверие, – я подался вперед и уставился на своего визави не мигая. – Я доверяю вам с большей охотой, чем вы мне, и по вполне понятным причинам: у меня нет выхода. Поэтому предлагаю вам сделку: вы находите для меня Шило, я получаю книги с записями, которых ждут мои опекуны. В книгах из ограбленного Кузнецовым тайника были списки агентурной сети, которую создал для немцев пан Закревский. Именно эти списки необходимы моему руководству в Москве. Получив книги, можно попытаться отделаться от моих начальников и выйти из игры – и это единственное, чего я сейчас хочу. Вы просматриваете материалы и пользуетесь ими по своему усмотрению. Плюс – одним шпионом в стране становится меньше.
– Сделка неравноценная, но я ее не отвергаю. Можно подумать…
Я разглядывал добродушное лицо Рафи, пытаясь уловить хоть тень заинтересованности, но кроме ускользающей полуулыбки ничего обнаружить не смог.
– Ты получишь ответ через неделю.
К вящей моей радости и удивлению, события не заставили себя ждать, и уже через день мы встретились в той же квартирке, где на сей раз я никак не мог отделаться от ощущения чьего-то присутствия. Как-то странновато колыхались легкие занавески, к тому же за ними мне время от времени чудились какие-то непонятные тени. Рафи задавал вопросы точно в соответствии с услышанным накануне рассказом.
«Проверяет… значит, не верит. Ну конечно, разве могло быть иначе?» – говорил я сам себе, автоматически прибегая к приемам концентрации внимания, освоенным во время относительно недавнего обучения. Несмотря на успешные, как мне казалось, первые усилия, через час я почувствовал сильное утомление. Казалось, я вот-вот начну сбиваться, путаясь в фактах и словах.
Неутомимый Рафи сыпал вопросами как из рога изобилия, но потом резко остановился и, словно получив чье-то согласие, отчетливо выговорил:
– Мы согласны работать с тобой, но и нам нужна твоя помощь. Сеть в России не представляет для нас большого интереса: необходимую информацию дружественные нам англичане согласны предоставлять безо всяких предварительных условий, – он немного помолчал. – Работать будем по твоему принципу «услуга за услугу». Мы знаем, где Кузнецов, он же Зусман…
Я заранее был готов принять условия израильской стороны. В сложившейся ситуации желание поймать без конца ускользавшего преступника и попытаться достойно выйти из игры стало моей единственной и всепоглощающей целью. Что за услуга потребовалась Рафи, я тогда не знал, да это было и не важно. Я хотел домой, и готов был сделать для этого все, что меня попросят. А попросили меня ни много ни мало – поучаствовать в операции Моссада в Берлине. Им был необходим оперативник, говоривший по-русски, и никого своего в тот момент у них под рукой не оказалось. А может они это придумали? Да какая разница, главное, что я наконец-то в деле!
Глава 4
Тель-Авив. Явочная квартира Моссада
10 апреля 1991 года, 11:00
Времени было совсем мало, и нам приходилось дорожить каждой минутой. Рафи основательно устроился в кресле и начал инструктаж. Я помню то утро так, словно оно было вчера. Если б я тогда знал, сколько раз это повторится!
– Так вот, – начал мой новый босс, – американцы поймали в Берлине одного русского, подозреваемого в связях с подразделением палестинских боевиков. Парень оказался не очень сговорчивым, пришлось применить соответствующие меры воздействия. К сожалению, работали новички, перестарались, и бедняга умер во время допроса. Единственное, что удалось из него вытащить – то, что он шел на связь с палестинцами из окружения Хаддада. У нас есть основания подозревать, что замышляется очередной теракт, и, разумеется, необходимо знать, какой именно и когда. Ты пойдешь вместо погибшего. – Рафи сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза. – Американцы утверждают, что его никто не ищет. Значит, он был агентом-одиночкой. Такие – самые опасные. Вполне возможно, что его присутствие требовалось только при планировании операции. Скорее всего, он снабжал их оружием. В любом случае, нашим коллегам из ЦРУ важно доказать связь КГБ с палестинскими террористами, а нам – предотвратить очередной теракт. Поэтому и нужен человек для готовящейся встречи.