К действительности меня вернул шум, который производили солдаты, вталкивая Дану обратно к нам. Выглядела девушка вполне нормально, если не считать неестественной бледности лица, но, по крайней мере, её не били.
— Что с вами делали? — осторожно подала голос Лаувея, переводя взгляд с Даны на меня.
— С нами Рэй разговаривал, — хмуро сообщил я. — Лично меня он спрашивал, не знаю ли я что-либо о каком-то Камне Тьмы.
— Меня тоже, — кивнула головой Дана. — Я же дочь Леоноры, вот он и решил, что она могла рассказать мне об этом артефакте. Но Рэй ошибался: мать никогда не была со мной откровенна и ни разу не говорила о вещах, касавшихся её работы. Мы вообще с ней очень мало разговаривали… Интересно, где она сейчас?
— Не знаю, но теперь, по крайней мере, ясно, почему нас отправили на отсталую планету, расположенную на самом отшибе, а затем ещё и прислали к нам Селену.
— Лично для меня это до сих пор загадка, — призналась Кайса.
— Мы всё неверно истолковали с самого начала. Мы решили, что Фригга отправляет нас туда, чтобы спасти кого-то. На деле же, всё наоборот: она таким образом хотела спасти нас. В ту ночь она, наверное, поняла, что войска «Чёрного Квадрата» скоро ворвутся во дворец, и Зара будет захвачена, а впоследствии и вся галактика. Вот она и отправила нас на планету, на которой нет связи с центром, в надежде, что «Чёрный Квадрат» дотуда не доберется, и мы там будем в безопасности. И бедняжку Селену к нам отправили из аналогичных побуждений: чтобы спасти. А мы-то вообразили, будто нам поручили секретное задание.
— Теперь понятно, — кивнула Кайса. — Но зачем «Чёрному Квадрату» этот Камень Тьмы?
— Чтобы уничтожить Осколок Радуги — артефакт, принадлежащий моей матери, — неохотно пояснил я. — Пока Осколок Радуги цел, они не могут убить Фриггу. Так ты, Дана, ничего Рэю не сказала?
— Да говорю же, что сама впервые в жизни слышу про Камень Тьмы! — огрызнулась девушка. — Одного не могу понять: почему он не задал этот вопрос сразу нам двоим, а разговаривал с нами по очереди? На мой взгляд, это лишняя трата времени.
— Ошибаешься, — возразил я. — Когда остаешься с человеком один на один, его легче запугать, сломить его волю и заставить сделать то, что тебе нужно. Будь мы вдвоем, мы бы поддерживали друг друга и чувствовали себя гораздо увереннее, а Рэю это совсем не нужно.
— Да, наверно ты прав, — задумчиво отозвалась Дана. — Так значит, он опрашивает детей Агентов Света? Но тогда непонятно, отчего он не вызвал к себе Тора.
— Тебе непонятно, а мне понятно! — раздраженно отозвался громовержец, и по его тону я понял, что Дана вообще зря произнесла его имя: сейчас разразится скандал. — Она никогда меня не любила, это даже для «Чёрного Квадрата» не секрет! — Тор в гневе ударил Мьельниром о стену, заставив всех нас вздрогнуть. — Для неё существовал один лишь Локи, он же такой особенный, необычный! — продолжал тираду мой брат. — А на меня ей всю жизнь было плевать! Она никогда не рассказала бы мне что-то важное! Вот от Локи у неё нет секретов, ему она что угодно сообщит, да вот только напрасно!!! — его голос стал похож на звериный рык, я еле разбирал слова. — Ведь это из-за тебя всё это происходит! — он повернул ко мне своё до ужаса перекошенное лицо, в котором с трудом угадывались черты моего брата. — Ты ради своей популярности всю галактику подставил! Урод!!! Ненавижу!!! — и тут он с силой ударил мощным кулаком мне в глаз.
Я приложил к глазу ладонь и закусил губу, чтобы не застонать от боли.
— Тор, остановись, что ты делаешь?! — взвизгнула перепуганная Кайса.
Но громовержец уже и сам пришел в себя. Безумный блеск в глазах пропал, выражение гнева и ярости на лице сменилось растерянностью и страхом, но дышал он по-прежнему тяжело. Он буркнул «прости» так, чтобы его мог расслышать только я, и ушел в дальний угол камеры подальше ото всех.
Левый глаз, по которому пришелся удар, заплыл, и я не мог им видеть. Но я, как ни странно, вовсе не разозлился на брата и даже был ему благодарен. Его удар был своего рода наказанием за мою роковую оплошность, и на душе стало чуть легче от того, что я получил по заслугам. Но, несмотря на это, вина до сих пор висела на сердце тяжелым грузом.
====== Артефакт и письмо ======
По сравнению с заточением в темнице наша жизнь в развалинах заброшенного поста на отсталой планете казалась раем. Лучше уж жить в неведенье, строя различные догадки и предположения, чем знать ужасную правду. Поначалу мы вообще не понимали, почему нас не убили, как только узнали, что мы никогда не слышали о Камне Тьмы. Однако вскоре это прояснилось.
Однажды в темницу зашли четверо стражников и, не говоря ни слова, вывели меня из помещения. «Сейчас-то им что от меня надо?» — с тревогой думал я, покорно следуя за солдатами по коридору. Странно: я так много раз ходил по этой дороге и даже вообразить не мог, что однажды пройду по ней под конвоем, будучи пленником.
Как оказалось, моя тревога была небезосновательна. Меня завели в какую-то тесную комнатку, в которой царил полумрак, взяли специальный прибор и стали пропускать по мне сильнейшие разряды тока.
Боль была нестерпимой. Я бы закричал, но сил не было. Я чувствовал, как по моим щекам ручьями текут слёзы, чувствовал, что расскажу всё, о чём меня попросят, только бы эта ужасная пытка прекратилась. Но солдаты, к моему величайшему изумлению, вовсе и не думали спрашивать меня о чем-то. Они молча, со спокойными безучастными лицами выполняли порученную им работу, не давая никаких комментариев к своим действиям.
— Что вам от меня нужно?! — не выдержал наконец я.
— От тебя ничего, — пожал плечами один из бойцов.
— А зачем же вы тогда надо мной издеваетесь?!
— Такой приказ. Мы снимаем всё это на камеру, а потом показываем Фригге и другим пленным Агентам Света.
— Но зачем? Какой смысл?
— Ника считает, что кому-то из них известно местонахождение Камня Тьмы, но он предусмотрительно отмалчивается. И тогда Рэй придумал этот фокус: мучить вас в надежде, что Агенты не смогут спокойно смотреть, как вы страдаете, и будут готовы сделать всё, что угодно, лишь бы над вами прекратили издеваться. В том числе и выдать известную им информацию.
И вновь по мне пропустили разряд.
В темницу меня вернули лишь тогда, когда я с трудом держался на ногах и чуть ли ни терял сознание.
— Поднимайся и следуй за мной, — приказал солдат Дане, которая сидела в углу, скрестив ноги.
Девушка вопросительно посмотрела на меня: «Куда меня забирают? Что со мной будет?» — спрашивал её взгляд.
Я провел пальцем по шее: «Все очень плохо».
Когда Дану увели, все потребовали от меня подробного рассказа о том, что со мной делали. Говорил я бессвязно (настолько мне было плохо), так что, думаю, они мало что поняли из моего рассказа. Какая им разница, что со мной было? Зачем вообще сейчас пытаться что-то узнать? Наше положение безнадежно, очень скоро мы погибнем один за другим, и никакая информация нам не поможет.
— Может, попробуем сбежать? — неуверенно предложила Лаувея.
— Ну попробуй, — скептично хмыкнул я, с трудом садясь на пол, держась за голову, которая буквально раскалывалась на части от нестерпимой боли. — Очень интересно будет на тебя посмотреть. Дверь в камеру запирается на заклинание. Как открыть её, мы не знаем. В коридоре нас тоже наверняка поджидают ловушки.
— А как же тогда солдаты за нами приходят? — поинтересовалась неугомонная Лаувея.
Её любопытство уже начинало действовать мне на нервы.
— Солдаты идут со стороны лифтов и с легкостью отключают их. А со стороны темниц это сделать невозможно! А может быть, это особые магические ловушки, действующие только на сбежавших пленников. Мы имеем дело с Никой, так что ожидать можно чего угодно. Но что-то определенно там есть, они просто не могли не перестраховаться, тем более что среди пленников есть сильные Агенты Света. Мы не сможем сбежать, Лаувея, смирись.