Пройдя ещё немалое расстояние под нарастающий гул грома, мы с Лерой при помощи фонариков заметили среди густой тьмы между деревьями целый автомобиль с открытыми передними дверями. Грязно-бежевый японский седан в глубине леса — явление крайне необычное и волшебное, но имело под собой объяснение: растительность здесь была редкой, поэтому автомобиль мог проложить себе путь. Рядом, надо думать, были трасса или город, а значит, мы уже близко к людям. Изучив салон автомобиля и не найдя поблизости владельцев, мы единогласно выбрали её для спального места на эту ночь. Внутри было довольно холодно, но мечтам об обогревателе не случилось сбыться, так как стрелка индикатора топлива указывала отметку «0». Надеюсь, стремящимся удрать бывшим владельцам машины удалось обнаружить убежище. Или избавиться от преследователей. Когда мы максимально удобно расположились на передних сидениях, закрыли окна и заперли все двери, то ненадолго ощутили себя в безопасности. Хотелось верить, что представляющие угрозу индивиды тоже так думали или просто бы не обнаружили нас, ведь в голову по ночам прокрадывались из глубин подсознательного страха образы существ, стремящихся убить тебя, невзирая на то, насколько ты защищён. А вот эта небольшая остановка посреди дикого леса в обыкновенном городском автомобиле бизнес-класса заставляла бояться за свою жизнь.
— Серёж? У тебя очень бледный вид, как ты? — поинтересовалась моим состоянием девушка, произнеся что-то впервые за долгие мучительные часы.
Я повернул голову в её сторону и застыл. Губы не хотели шевелиться, а вихрь мыслей только усилился, предчувствуя озвучивание себя в реальности. Я не в порядке, уж точно. Да, бледный, и не только от страха, ведь раздумья об Юрии высосали из меня все приятные эмоции. Я просто раздавлен.
— Не знаю как я. Подавлен. Измучен. А ещё мне страшно за нашу жизнь. Я навидался столько смертей, что кажется больше не вынесу. И я не имею в виду смерти тех тварей.
— Я поняла, — кротко и тихо бросила она.
— Наверное, мы должны об этом поговорить, потому что я так больше не могу. Я молчал всю дорогу, сдерживая слёзы, ты молчала весь путь. Это неправильно! — Лера аккуратно и почти незаметно подвинулась в пассажирском кресле и погладила плечо моей высохшей от крови и грязи коричневой футболки. Её одежда, к слову, тоже была запачкана кровью. - Мы должны поговорить об этом и отпустить его, должны признаться друг другу, что тот разговор между нами был ужасен, нет - чудовищен. Мы же хотели убить умирающего! Какие мы люди после этого, если поступаем так нечеловечно?!
— Он мучился, Серёжа, я просто хотела таким образом помочь ему. Не могла больше видеть, как он страдает от боли.
— Знаю. И я хотел помочь ему. Но как же всё ужасно вышло! Я одновременно рад и несчастен, что так вышло, но кажется так и не смогу себя простить. Я живу с виной со времён этой катастрофы и каждый прожитый день только всё усугубляет. При мне умирали десятки людей: жители базы, павшие просто под непобедимым врагом; парень, с которым удалось сбежать оттуда, чьего имени я так и не спросил, Алексей, теперь Юрий. В это сумасшедшее время ты испытываешь симпатии ко всему живому, и их потеря сказывается тяжёлым грузом и якорем, он стопорит тебя на месте. Каждая смерть вынуждает встать на месте и ждать участи, что мне была уготована ещё в начале пути, а я…
— Сопротивляешься. И правильно делаешь, потому что ты борец. А те люди, чьи смерти ты видел, наверняка благодарны тебе за то, что ты боролся за них или хотя бы старался сделать это. Есть и другие, которые выжили благодаря тебе и твоей храбрости. Например, я. И я тебе безумно благодарна, Серёжа. Ты не сдавался всё это время, и я следовала этому же принципу. Мы пока ещё живы и зашли так далеко благодаря тебе. Ты герой. Серёжа, каких ещё поискать надо, не то что…
— Горький, да? А я уже и забыл о нём. Я так много пытался поговорить об этом с тобой, Лера, но это так ни к чему и не привело.
— Не хочется вспоминать о плохом прошлом, когда рядом есть хорошее настоящее.
Я поморщился. Я знал, что с Владимиром они жили примерно месяц, и за то время они успели построить отношения. Да, он был активным самцом и кажется принудил к этим отношениям Рязанову силой. Может быть, это и здорово, что я об этом ничего не знал. Ведь главное, что она сейчас со мной. Она всё-таки меня убедила. Эх, она заставила чувствовать меня себя лучше. Замечательная вещь, любовь.
— Спасибо, что выслушала меня. Что веришь в меня, Лера. Поэтому я и люблю тебя. — Девушка улыбнулась и долго целовала меня в губы. — Но я всё ещё не уверен, что мы в безопасности в этой машине.
— Серёж, снаружи будет дождь, и тогда мы точно не сможем… — громко ударяющийся ливень об машину прервал речь девушки. — Вот и он, кстати. Не думала, что тебе придётся объяснять такие очевидные вещи. Мы пропадём в ночном лесу и станем такими же «невидимками», как и хозяева авто… - Валерия ненадолго успокоила меня своей ободряющей речью, она же и взрастила семя тягостных раздумий. - Давай просто переоденемся в чистое, попробуем найти что-нибудь в машине и спокойно заснуть. Мне этого очень сильно не хватает. — Я с недоверием поглядел на неё, а она склонила голову на манеру милых пушистых кошек и кротко улыбнулась. — Пожалуйста, Серёж, оставим всё на завтра.
Даже её прикосновение после добрых слов не вселило уверенности. Я уже был болен, и эта зараза должна быть вылечена лишь одним способом — верой в себя и надеждой на лучшее. В конце концов, жизнь в этом аду дарила и приятные мгновения, на которые я всегда обращал внимание и благодарил судьбу. Как же в этом мире нарушен баланс, если за возможность жить приходится расплачиваться смертью своих близких… Как же этот мир жесток.
Рядом включился фонарик, и мои размышления исчезли как мрак. Лера активно опустошала торпеду авто, вытаскивая все найденные предметы себе на колени: упаковка бумажных носовых платков, пара заколок на волосы, спички и лупа. Разглядывая каждую вещь внимательно, она тихонько обронила «прелести мародёрства», и тут же замолчала, складывая предметы в свою сумку. Набор вещей был довольно странный, но я не мог не согласиться с тем, что они будут полезными. В машине не оказалось ни карты, ни документов, значит, бывшие владельцы либо рванули без оглядки, не взяв с собой вещи, либо забрали их с собой.
Дождь усиливался и громыхающими звуками капель вызывал слуховые галлюцинации. Стараясь не дышать и не моргать, вглядывался в ночную даль, чтобы убеждаться в том, что мы одни. Я стал параноиком.
Лера безо всякого стеснения показывала всю стройность своей фигуры, переодеваясь в единственную оставшуюся бежевую тунику. Хоть на улице и был конец мая, этой дождливой ночью хотелось одеться потеплее, что девушка и сделала, надев грязную кофту. Она стала на ощупь шарить под сидением рычаг, наткнувшись на него рукой, надавила и сразу же довольно расположилась на кресле почти в лежачем положении.
— Спокойной ночи, — зевнула девушка и положила под голову руку, вторую протянула мне.
Я сделал с водительским креслом то же самое и повернулся к ней лицом, также протянув свою руку.
— И тебе спокойной ночи, любимая Лера. Пусть шум этого дождя будет убаюкивать тебя.
В ответ девушка хмыкнула и закрыла глаза. Ночлег внутри брошенной в лесу в машине начался.
После окончания дождя где-то далеко от нас в лесу послышались странные звуки, затяжные, мученические, которые не давали заснуть. Когда я попытался прислушиваться, то различал крики несвойственные ни зверю, ни человеку. Мне стало страшно, и я потратил долгое время на то, чтобы успокоиться и заснуть, в то время как Валерия, распустив длинные волосы, в то же самое время уже сладко спала и отпустила мою руку. Смотрел на неё и часто задумывался, сможем ли мы вернуться к нормальной человеческой жизни, будет ли нам дано это пережить, или до конца своих дней будем вот так вот скитаться в страхе непонятно где? Есть ли надежда на то, что кто-то положит этому конец? Наша роль в этом деле ничтожно мала, поэтому приходится надеяться на кого-то весомого, а не на кучку случайных выживших. Пускай я уже слышал множество раз, что та или иная военная база пала под натиском чудовищ. Ох…