— Это…
— Это Алексей! Захаров! Он жив! — воскликнула и улыбнулась Лера, внимательно следящая за происходящим в прицел винтовки.
С другой стороны дороги на нас бежал Алексей, которого мы считали покойным. Но ведь так оно и было: он лежал без единого движения среди крови в неестественной позе, там, в автобусе. Как это возможно?
— Стреляйте! Живее! Стреляйте по ним! — крикнул чудом воскрешённый Лёша и спрятался за автомобили.
Не медля ни секунды, Лера присела и стала ждать, пока в её поле зрения появятся будущие цели. Быстро наведя прицел, она потянула крючок — выстрел, лёгкая смена положения дула — и снова выстрел. Это повторялось, пока последний патрон в магазине не забрал с собой на тот свет — или куда там эти твари попадают?! — всех жадных до крови преследователей Алексея. Каждый пуля наполнила окружающее пространство звуками оглушающих шлепков, от которых стаи пролетающих птиц шарахнулись обратно за горизонт. Когда везунчик Захаров медленно приближался, в то время как губы и всё лицо радостно улыбалось, я потерял дар речи.
— Ребята, вы живы… вы в порядке? — Оглядел он нас с ног до головы, со страхом в глазах заметив засохшую кровь на одежде.
— Ты не волнуйся. Это не наша кровь. — Помотал я головой и застыл в оцепенении. У Валерии ещё была с собой несколько кофточек и запасные спортивные штаны, а вот все мои предметы гардероба ушли на бессмысленную перевязь простреленной ноги Юрия.
— Алексей, это точно ты?! — не веря увиденному, спросила глубоко потрясённая девушка и опустила наконец винтовку.
Захаров сперва крепко обнял Леру, затем — меня, но я без движений стоял подобно каменной статуе, однако же почувствовал дрожь в его руках.
— Да, это я, раненый, хромой и голодный, но это мелочи по сравнению с тем, что я пережил, — кто-то невидимый подошёл к Алексею и стёр его улыбку так внезапно, что мы с Лерой напряглись. — Трудового нет, ребята, он потерян, всё время по лесной дороге мы ехали в опустошённый город! Тсс! Слышите? — внезапно отвлёкся он посреди рассказа на дорогу. — Нам нужно где-то спрятаться, тут совсем не безопасно.
— Но куда? — с растерянностью в голосе спросила Валерия. — Тут повсюду остовы сгоревших машин!
— Не расстраивайся, уцелевших авто здесь гораздо больше. Я знаю тут один автобус, там можно пересидеть некоторое время, — кратко закончив своё описание, Захаров быстрым шагом направился налево по ближней стороне шоссе.
Я почувствовал на себе взгляд любимой, но, молча уставившись вперёд, поплёлся за ним. В конце концов, выбора у нас не было, а он наверняка разбирается в «безопасных местах»: где-то же пережидал всё время…
Одни ощущения были тогда, когда просто издалека осматривал последствия некогда творящегося здесь кровопролития и ужаса, совсем другие — при размеренном обходе рядом с ними. Вдоль шоссе жертв хоть и было много, но автомобилей насчитывалось гораздо больше, значит тех, кто избежал расправы, растерзали в лесу. Думать положительно не получалось. На пути бросилось в глаза странное невысокое сооружение на одном из внедорожников: нагромождение из сумок, веток и камней, на лёгком ветру шелестел альбомный лист. В чём был его смысл?
Минут через десять подошли к маршрутному автобусу, немного напоминающему тот, на котором следовали мы примерно четыре дня назад. Этот был разбит: стёкла едва уцелели, колеса спущены, а правый борт почернел от копоти.
— Похоже, что этим автобусом как будто бы дети поигрались, — иронично подметил я, но никто даже не улыбнулся.
Оказавшись внутри по приглашению Алексея, мы стали внимательно рассматривать салон. На сидениях были разбросаны различные вещи: одежда, бутылки, пластмассовые контейнеры, мешки и плед. Это лишь то, что увидели сразу, а было и другого разносортного скарба навалом, которого мы не заметили, потому как не силились отвести немой взгляд от казавшегося нам всё время покойным друга.
— Проходите, располагайтесь, в углу можете взять одежду раз вы свою замарали. Я много разного тряпья набрал на всякий случай, — дружелюбно обратился он и надолго замолчал. — Извините, я просто уже разучился разговаривать. Хотел даже найденную пару дней назад сигарету оставить и опробовать её в день нашего воссоединения, но не сдержался и скурил её сразу. А, вы наверняка спросите, почему я был уверен, что встречусь с вами? И я отвечу, что расставил ориентиры. Видели, наверное, по пути сюда хлам разный на крыше? Я ставил их каждые метров пятьдесят из различных вещей бывших автовладельцев и подложил под них лист, на которым большими буквами я написал: «Я живой. Ищите меня вдоль шоссе. Не шумите. И подпись: А.З». Правда, здорово придумано? Я старался найти вас, я знал, что вы были живы, раз бросили меня почти без припасов полумёртвого в салоне. Знаете, от чего я пришёл в себя? От жуткой боли во всём теле!
Лера ахнула и закрыла рот обеими руками. Она понимала, что его следует утешить, но в то же время дать ему выговориться. Она качалась как рогоз на ветру от волнения. Из его рассказов становилось понятно, что остаться одному для него оказалось сложно, а сохранить здравый рассудок в отсутствии нас рядом не удавалось, поэтому он сорвался.
— Я проснулся в своей крови, она даже в рот мне натекла, в животе торчал сраный кусок стекла, вывихнутая нога не дала мне подняться. Я лежал и думал: почему? Почему, будучи мёртвым, я испытываю такие муки? А потом ко мне пришла в сознание самая весёлая мысль. Мысль о том, что я живой. Что я один. А я тогда все силы потратил на то, чтобы встать, прохрипеть ваши имена и осмотреться. Вас не было. Сперва я испугался, что вас могли утащить монстры и распилить на сотни кусков так, что я даже бы вас никогда не распознал, но эти мысли быстро развеялись по ветру, когда я увидел, что вы забрали с собой большинство запасов. Спасибо, что хоть оставили аптечку, иначе я не сидел тут живой сейчас.
— Лёша, остановись. Мы не знали! Мы думали, что ты умер, правда! Мы кричали твоё имя, и ты не отзывался. Мы оплакивали тебя последующие дни, не злись на нас, потому что мы этого не выдержим! — девушка с наворачивающимися на глаза слезами не сдержалась и подбежала к Алексею, обняла и не отпускала хватку, пока на его сердитом лице не растянулась улыбка.
— Да. Вы правы. Извините. Слишком долго репетировал свою речь. Когда ты один, слишком много времени уходит на разговоры с самим собой, а виновного в своём положении хотелось найти и уж тем более наказать всегда.
— Мы понимаем. Прости нас. Если ты вдруг захочешь … ну, отплатить нам как-то…
— Послушайте, я не какой-нибудь больной придурок, которых показывают по телевизору, - повышал он интонацию, пряча за ней обиду. - Я не стану пытать вас или калечить из-за своих обид. Сейчас сложное время и нужно держаться вместе, так что я не подведу вас. А вы не подведите меня. — Вперился в меня взглядом холодным так, что я не смел ослушаться.
— Как ты? Ты не ранен, а то на твоей рубашке кровь? — волновалась девушка.
— Ах, спасибо, что спросили. Придётся сменить. В очередной раз. Убил пару обычных хватунов, — он взглянул на испуганную Валерию и успокоил её.
— Они не особо опасные.
— Кстати, откуда это всё у тебя? — поинтересовался я всеми этими разбросанными вещами.
— Воровство, друг мой. Или временное изымание, как хочешь назови это, ведь их владельцы уже далеко не рядом. А может, и не в этом мире даже, так что я их позаимствовал для собственного выживания. И комфорта, само собой. Конкретно в этом автобусе мне оказалось спокойнее предыдущих спальных мест. В автомобиле ночью довольно страшновато, скажу я вам.
— Прекрасно тебя понимаю, — не смог удержаться я от комментария.
— Ну, вы присаживайтесь, если голодны, могу предложить шоколад. Нашёл это талое сокровище в бардачке седана. Если нет, давайте тогда займёмся тем, ради чего мы сюда пришли — поговорим! — Алексей Захаров улыбнулся так, как это обычно делал саркастичный злодей на экране, возможно, не специально, но вышло у него довольно жутко. — Я подумал о том, что нам следует поделиться, какие сложности мы встречали и как преодолевали их с момента разделения наших путей от бронированного автобуса и до воссоединения на этом мёртвом шоссе, — он вдруг сглотнул и обратился ко мне, в этот момент расчищавшему место на сидении. — У вас есть вода? В горле совсем пересохло.