Бернард учтиво остановился и дал мне время рассмотреть портрет Мамы и успокоиться. А я даже и не заметила, что слезы текут по моему лицу.
- Ты очень похожа на маму, родная.
Оторвав взгляд я нежно улыбнулась мужу и он чуть крепче сжал мое запястье. Не только Бернард, но и все братья уделили мне внимание. Они понимали, что сейчас во мне поселились смешанные чувства. Кто обнял, кто поцеловал, а кто как Эдсель ощутимо ткнул в плечо и заявил:
- Да как старики тебя увидят, их инфаркт хватит! И нам ничего делать не придётся.
Я выразительно посмотрела на Эда, он попытался меня приободрить, но не самым лучшим образом. Брат понял и потупил взгляд. Затем вдруг встрепенулся и объявил:
- Как о правнуке узнают, точно хватит!
-Эдсель! ,- хором крикнули мужчины, а я почему то тихо рассмеялась, ситуация конечно неловкая.
Улыбнувшись во весь рот, я скинула с себя плащ и явила братьям свой наряд. У мужчин отпали челюсти, ведь в платье нежно голубой цвета я действительно была похожа на свою маму. Гордо вскинув подбородок и взяв мужа за руку мы поднялись к бальному залу. Бернард вручил слуге какую-то записку и просмотрев ее, бедный мужчина побледнел, открыл и закрыл рот, открыто начал рассматривать меня и только после рыка Бернарда перед нами открылись двери и мужчина громко объявил: прибыл Его Величество Бернард, Король Швартцесильна, Глава клана демонов с Печатью Крови с супругой Аневелией Лихьт им Дункл, наследной принцессой Голденгема, последней Хранительницей Ведического Сборника.
Мы вошли в зал в гробовой тишине под изучающие взгляды всех присутствующих. По мере продвижения к постаменту, где сидели бабушка и дедушка , которых я ещё не успела разглядеть из-за толпы придворных, перед нами все расступались. Я смотрела четко вперёд и ждала момента, когда наконец таки столкнусь лицом к лицу с своей роднёй. Бернард не переставал поглаживать мою ладонь успокаивая и я была безмерное благодарна мужу за поддержку.
Ещё по лицам присутствующих скользил страх и ужас и их можно было понять,ведь братья, шествующие в паре шагах за нами наводились неподдельный ужас. В своих мыслях я и не заметила, как мы дошли уже до середины зала и перед нами больше никого не осталось кроме постамента, где на троне сидел мой дед и моя бабушка по правую руку от него. Братья встали полукругом за нашими с Бернардом спинами и почувствовав их силу и уверенность, которые передались мне, я подняла взгляд к трону.
Бабушка, женщина в преклонном возрасте, которая ещё не до конца утратила свою красоту, издала всхлип и прикрыла рот руками, по её щекам потекли слезы и не сдержав эмоций, она заплакала в голос. У меня было желание броситься к ней и начать успокаивать, но я не смогла сдвинуться и с места. Переведя взгляд на деда я не увидела никаких эмоций, только серьезное мрачное лицо. Хотя на долю секунды мне показалось, что горе и печаль отразились в его чертах, но он вернул себя непроницаемую маску.
По левую руку от деда я увидела ещё один трон и непонимание засело у меня в душе. Неужели они надеялись, что мама вернётся? Я вернулась к бабушке и увидела, что она более менее пришла в себя и не отрывает от меня своих заплаканных глаз. Женщина выглядела подавлено и разбито, и я не нашла ничего лучше, как подбадривающе ей улыбнуться и за этим последовала новая волна эмоций. Бабушка вскочила с трона и быстро спустившись в силу своего возраста, подошла ко мне и обняла лицо руками. Несколько мгновений она рассматривала меня, а потом обратилась к деду:
- Мареони , она так похожа на нашу дочь! Ты посмотри, у неё глаза и улыбка нашей Офелии! А нос и скулы у неё от Лео! И волосы, такие же густые и светлые как нашей ,пчелки!
Пчелки?! Она сказала пчелки?! Мою маму звали пчёлкой?! Я застыла не в силах сдвинуться с места и бабушке это было только на руку
Пока дед изваянием сидел на троне, бабушка же не могла остановиться. Она и плакала ,и смеялась ,и обнимала ,и целовала меня. И я поняла, она сильно любила маму, и с тяжёлым сердцем приняла решение деда изгнать маму из Королевства, и до сих пор не могла смириться с тем, что ее не стало. Почему то в душе даже было ощущение, что она была не против моего отца, что она знала все с самого начала и одобрила любовь моих родителей.
Внезапно, она взяла мои руки в свои дрожащие ладошки и начала шептать: