Конечно, по науке следовало опрашивать всех поголовно, однако…
Скрипнула дверь, пропуская в помещение окончательно оправившуюся девушку-администратора.
— Таня, скажите — вот эти два номера…
— Какие? — Она взяла протянутые оперативником листки. — Этого, инженера из Воронежа, я знаю, он часто у нас живет. Час назад ушел, он всегда целыми днями в городе, а возвращается поздно.
— А супруги Богатыревы?
— Они утром уехали. Вот — отметка.
— Куда?
— Не знаю! — опять испуганно вздрогнула собеседница.
— Да и Господь с ними! — постарался изобразить улыбку Нечаев: меньше всего он хотел повторения недавнего слезоизвержения.
Какая, однако, нервная девушка… Откуда-то из глубин памяти выплыл обрывок конспекта по юридической психологии с красивым словосочетанием: «неадекватная реакция».
Герой Агаты Кристи или Честертона обязательно решил бы, что здесь кроется какая-нибудь зловещая тайна… Но Денис не был ни Эркюлем Пуаро, ни миссис Марпл, ни даже патером Брауном — поэтому он быстренько и без затей соскочил со скользкой дорожки на твердую, накатанную колею:
— Но хоть кто-то есть?
— Можно посмотреть. Хотите?
— Наверное… — Денис встал и вслед за девушкой вышел к стойке. Расчерченный на прямоугольники с цифрами стенд был плотно увешан ключами.
— Видите? Почти все ушли в город. Вон, остался жилец на четвертом и два… нет, три человека на втором этаже.
Судя по расположению номеров, опрашивать их обитателей не имело никакого смысла — о чем оперативник и поведал собеседнице.
Таня пожала плечиками:
— Вам виднее.
— Да, вот еще что! Тамара Степановна говорила про «вахтенный» журнал…
— Про что говорила?
— Я забыл, как он правильно у вас называется. Такой журнал, куда вы все записываете, когда дежурите.
— A-а! Пожалуйста. — Она вытащила из-под телефонного справочника изрядно затрепанный фолиант — при ближайшем рассмотрении это оказалась обернутая в ледерин старомодная «амбарная» тетрадь: — А что вам надо?
— Не прошита, не пронумерована… — покачав головой, продемонстрировал свои познания в делопроизводстве Нечаев.
— Зачем?
— Тоже, в общем, верно.
Судя по характеру записей, необходимости в этом не было никакой: книга представляла собой скорее долговременный многоцелевой черновик, чем документ строгой отчетности.
На просторных листах, часть из которых несла на себе явственные следы торопливых обедов и чаепитий, суточные сводки по населенности соседствовали со слезными обращениями старших горничных к неуловимым сантехникам. Ценные указания Тамары Степановны по разным поводам дополнялись информацией профсоюзного комитета о членских взносах и каких-то «собраниях акционеров трудового коллектива».
— Вот это место можно переснять?
— Конечно! — кивнула окончательно оправившаяся от пережитых страхов Татьяна. — Последнюю страницу?
— Да, сегодняшнюю. Видите — запись: «Разбудить в восемь тридцать»?
— Вижу.
— И номер указан, в котором вашу ночную покойницу обнаружили. Так?
— Да. — Девушка судорожно сглотнула слюну.
— Значит, можно какой вывод сделать? Что версия с самоубийством отпадает. Однозначно! Ну скажите — станет ли человек, задумавший покончить с собой, просить дежурного администратора о том, чтобы его с утра пораньше разбудили?
Только сейчас он заметил, что впечатлительная собеседница снова на грани обморока:
— Ох, простите…
— Значит, ее убили?
— Нет, что вы, Таня! — При других обстоятельствах он не преминул бы напустить тумана, но, наученный горьким опытом, предпочел ограничиться реальными предположениями: — Скорее всего, просто несчастный случай.
Шумно расползлись в стороны створки лифта, и через холл к ним проследовал носатый мужчина в очках — первый постоялец гостиницы, увиденный Денисом за время, проведенное у стойки портье.
— Добрый день!
— Здравствуйте. — Татьяна привычно приняла ключ и выжидательно посмотрела на стоящего рядом оперативника.
— Как спалось? — Человек уже собрался уходить, а ничего лучше этого вопроса Нечаев не придумал.
— Спасибо, знаете ли, что живым проснулся! Некоторым здесь повезло несколько меньше, верно? — Глаза за очками сверкнули почти нескрываемой иронией.
— А откуда вам известно, что… Прошу прощения! — Денис потянулся за удостоверением. — Я оперуполномоченный уголовного…