Роб выбрался из машины.
– Подожди меня здесь.
– Нет, я пойду с тобой.
– Исключено, – категорично заявил Роб. – Брюс предпочитает вести конфиденциальные разговоры без свидетелей.
Он решительно развернулся и направился к дверям участка, оставив Дану, кипевшую от негодования, выпускать пар в одиночестве.
Через двадцать минут он вышел.
– Наши друзья на «Тойоте» не объявились? – спросил он, подойдя к машине. Дана покачала головой:
– Нет. Что-нибудь выяснил? Роб, открыв дверцу, сел за руль.
– Ничего. – Он развел руками, но потом добавил: – Или почти ничего. Кольтраны не упоминаются даже в сводках дорожной полиции.
На Гавайях, где к туристам отношение более чем трепетное, полиция отпускает нарушителей правил дорожного движения с миром, не только не задерживая, но и даже не выписывая квитанцию о штрафе. Однако, вернувшись в участок, полицейский указывает имя нарушителя в отчете и дает подробное описание случившегося. Информация заносится в главную компьютерную сеть и хранится там годами. Так эти чертовы Кольтраны и правил дорожного движения не нарушали.
Роб повернул ключ в замке зажигания. Мотор начал чихать, но в конце концов завелся.
– Но кое-что узнать все же удалось. Кен сообщил, что Эрик хочет жениться на своей любовнице, но медлит с разводом, поскольку боится своего отца. Большого Папу едва не хватил удар, когда он узнал, что подружка его сына хапа-хаоле.
– Полукровка?
– Ну да.
– Хороший подарок от послушного сынка. Большой Папа, будь его воля, вообще бы запретил смешанные браки. Одно слово – расист!
– В глазах общественности Кольтран добропорядочный гражданин. Он даже смотрит сквозь пальцы на 10; что местные жители забираются в его владения, чтобы выращивать «травку».
– Марихуану?
– Ну, эта «травка» сильно отличается от той, что ты покуривала тайком на вечеринках в семидесятые. – роб покосился на Дану и понял, что ляпнул глупость. Похоже, она никогда не пробовала даже обычных сигарет, не говоря уже о конопле. – После лабораторной обработки получается прямо реактивное зелье – в голову бьет так, что мало не покажется. В Штатах оно стоит больших денег.
– А куда смотрит полиция?
– Гавайцы занимаются этим не от хорошей жизни. После того как цены на сахар упали и многие плантации пришли в упадок, многие остались без работы. Вот они и подались в горы, чтобы не умереть с голода. – Роб пожал плечами, словно хотел сказать, что не видит в этом серьезного преступления.
Дана понимала, как нелегко приходится коренным жителям. Туристические компании в своих красочных.проспектах уверяли, что Гавайи – земной рай. Действительно, девственная тропическая природа поражала даже самое смелое воображение. Однако жизнь на островах была трудна и в три, если не в четыре раза Дороже, чем в Штатах. Цены на продукты и жилье были немыслимо высоки. А о том, чтобы установить кондиционер у себя дома, гавайцы даже и мечтать не Могли.
– Да, – грустно вздохнула Дана, – этой информации явно недостаточно, чтобы загнать в угол большого Папу.
– Он создал о себе хорошее мнение и очень им дорожит. Имидж для него все. Ему хочется, чтобы перед Ним преклонялись как перед божеством. Кен говорит, что уже сейчас Большого Папу здесь готовы чествовать как национального героя. Ведь это он дал деньги на строительство больницы и медицинского центра.
– Понятно. Он боится, что пресса поднимет шумиху вокруг развода Эрика и Ванессы. А может, и не боится, раз у него все куплены. – Дана нахмурилась. – Он все равно найдет способ обвинить во всем Ванессу. Газетчики не дадут ей покоя.
– Ясно одно, – подвел итог Тагетт. – Кольтран опасный тип. Он просто одержим жаждой власти и искренне верит, что принадлежит к касте неприкасаемых. Если такому перейти дорожку, то жди удара в спину. Он злопамятен и когда-нибудь непременно отомстит. Помни об этом. Нам надо быть предельно осторожными.
12
Роб, привыкший к быстрой езде, начал чертыхаться, стоило им выехать на скоростную автомагистраль Хана-роуд. Из-за больших грузовиков, доверху груженных сахарным тростником, которые в самый неподходящий момент выезжали на дорогу с окрестных плантаций, ему приходилось постоянно притормаживать и какое-то время плестись за ними с черепашьей скоростью.
– Но все не так уж и плохо, – произнес вдруг Роб, обгоняя очередной грузовик. – Мы воспользуемся тем, что Большой Папа с маниакальной одержимостью печется о своей репутации. Как ты думаешь, придет ли он в восторг, если ему намекнуть: люди могут узнать о том, что он шпионит за своими гостями, а?
– Он пойдет на все, лишь бы это не предали огласке. – Дана улыбнулась, догадавшись, к чему клонит Роб.
– Вот на это-то я и рассчитываю.
– Но у нас нет доказательств!
– Об этом не беспокойся – они у нас будут. Уверен, в его комнатах я найду много интересного. Помолчав несколько секунд, Дана спросила:
– За нами есть «хвост»?
– А как же? – радостно воскликнул Роб. – Конечно, есть. Вот они – ребята на голубой «Тойоте». Как ни в чем не бывало пристроились за грузовиком, что идет за нами. Знаешь, что мы сделаем? Мы устроим пикник. Тут неподалеку есть одно местечко, где можно отдохнуть и перекусить на свежем воздухе. Когда мы туда доберемся, я пойду за продуктами, а ты останешься в машине и будешь наблюдать за «Тойотой». Договорились?
Въехав в Пайю, последний поселок на пути в Хану, Роб сбавил скорость и вскоре остановил машину у маленького кафе. Когда-то вокруг Пайи были большие плантации сахарного тростника. Сейчас поля пришли в запустение, и многие жители покинули поселок. Оставшиеся зарабатывали себе на жизнь обслуживанием туристов, направляющихся в Хану по живописной дороге. Она шустрой змейкой извивалась среди гор, покрытых влажными тропическими лесами и изобилующих сверкающими водопадами. В поселке еще продолжали работать кафе, продуктовая лавочка, один магазин, торгующий разнообразными товарами, и бензоколонка.
Послав Дане воздушный поцелуй, Роб скрылся в Дверях кафе. Через несколько минут он вышел, держа в одной руке взятую напрокат сумку-термос, в которой позвякивали бутылки с газированной водой, в Другой неся пакет с сандвичами и свежими фруктами.
– Они остановились на заправке, но бензин не покупали, – начала Дана докладывать обстановку. – Из машины никто не выходил. Просто сидят, поглядывают по сторонам и…
– И ждут, когда мы вновь тронемся в путь, – уложив покупки в багажник, Роб сел за руль. Затем он положил руку ей на плечо и неожиданно потребовал: – Поцелуй меня. Надо, чтобы все выглядело естественно. Мы же влюбленные! Приехали сюда полюбоваться на природу, отдохнуть, развлечься…
Пока Дана, охваченная непонятным волнением – пугающим, но приятным, соображала, какую бы колкость сказать ему в ответ, он быстро наклонился и запечатлел на ее губах легкий, невинный поцелуй. Дана в растерянности захлопала ресницами. Ей казалось, что поцелуй влюбленных непременно должен быть упоительным и страстным, а это что? Какое-то дружеское чмоканье. И поцелуем-то не назовешь.
Заметив промелькнувшее в глазах Даны разочарование, Роб, довольный, что провокация удалась, усмехнулся. «Не расстраивайся, милая. Это мы мигом исправим», – говорил его взгляд.
Дана закрыла глаза, когда Роб, нежно прикоснувшись пальцами к ее щеке, потянулся к ее полуоткрытым губам.
От долгого, чувственного поцелуя между ними пробежала легкая волна щекочущего возбуждения, заставившая их забыть обо всем. Дана затрепетала и обвила шею Роба руками, растворяясь в чувственном удовольствии.
Роб медленно перебирал ее длинные, мягкие волосы, ощущая пальцами их приятную тяжесть. Возбуждение нарастало. Роб почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Его пронзило острое желание, и он уже был готов перейти от поцелуя к более решительным ласкам, но в этот момент за их машиной остановился автобус, из которого высыпали японские туристы.