– Пошли-ка на воздух, – сказал он и чихнул.
Шаг за шагом они медленно добрели до раздвижных стеклянных дверей, которые вели на веранду. Свежий воздух принес желанное облегчение горящим легким. Дана помогла Робу добраться до шезлонга. Он не проронил ни звука, но она видела его искаженное от боли лицо.
– Я вызову «Скорую помощь» и полицию.
Роб удержал ее за руку.
– Не надо, со мной все в порядке.
– Ну, конечно. Нужен врач… С таким упрямцем бесполезно спорить, подумала она.
– У меня всего лишь разбита губа, остальное пустяки. Принеси немного льда.
Вздохнув, она пошла в комнату, взяла карманный фонарик. Минутой позже она обнаружила, что бандиты просто отключили рубильник. Дрожащими руками Дана включила свет.
До этого момента силы ей давал адреналин, выброшенный в кровь в пылу потасовки. Но сейчас она вдруг почувствовала слабость и прислонилась к стене; ее тело обмякло, все или почти все было позади.
Ты помогла, ты действительно помогла. И не вздумай раскисать. Ты нужна Робу. Дана немного постояла, чтобы прийти в себя, потом набила пакет льдом. Когда она вернулась на веранду, Роб лежал и смотрел на вулкан Коко. Он взял из ее рук пакет и, не произнеся ни слова, приложил его к губе.
– Я вызову полицию, – повторила она, но тон ее был совершенно безнадежным.
– Не надо. Я сам разберусь с этими подонками.
– Ты не можешь стать законом.
– Побудь со мной.
19
Гарт завел фургон в гараж и бросил быстрый взгляд на Ванессу. Она уже проснулась. Джейсон посапывал у нее на руках, Пуни тоже дремал, сидя на плече у Мальчика. Они представляли собой такую трогательную картину, что Гарт всю дорогу с умилением поглядывал на них. Оба сладко спали, и не хотелось останавливаться, не хотелось открывать дверцу машины чтобы не разрушать очарования этого момента.
Роб успел рассказать ему о видеокассетах, которые он обнаружил в покоях Большого Папы. Уже сейчас Гарту было понятно, каким трудным будет дело о разводе. Ванесса держалась прекрасно, но ребенок был абсолютно беззащитен. Ради мальчика он обязан выиграть этот процесс.
Гаражная дверь с щелчком захлопнулась за въехавшей внутрь машиной, и это напомнило Гарту, что пора выходить. Эту процедуру он ненавидел. И именно по этой причине он не любил подвозить женщин. Не было ничего более унизительного, чем вытаскивать инвалидную коляску, которая располагалась за его сиденьем, открывать ее и вынимать свои мертвые ноги, чтобы пересесть из машины в кресло. И все это под взглядом прекрасных женских глаз.
– Могу я помочь вам? – спросила Ванесса, протягивая руку.
– Нет! – В его голосе прозвучало раздражение, от которого он уже и сам успел отвыкнуть. Он даже не оглянулся, не желая видеть сочувствующий взгляд Ванессы, не желая чувствовать себя от этого менее мужчиной.
Свет внутри автомобиля разбудил Пуни, который тотчас принялся ругаться:
– Тебе крышка! Всех урою!
– Пуни, – пробормотал Джейсон сонным голосом.
– Джей-сон, Джей-сон, Джей-сон.
Гарт в рекордно короткий срок оказался в своем кресле и уже через мгновение открывал дверь Ванессе. Он протянул руки, чтобы взять Джейсона. Мальчик почти ничего не весил. Джейсон был в восторге от попугая, медленно вышагивающего вниз по его руке. Он даже не заметил, что Гарт сидит в инвалидной коляске. Гарт вставил кодовую карточку в прорезь, и дверь из гаража в дом, щелкнув, распахнулась.
– Вот это да-а-а, – протянул Джейсон, – как Рейнджер-Молния.
Гарт не был знаком с последними телевизионными идолами детей, но знал, что в детских программах сейчас одни сплошные роботы, космические корабли и насилие.
– Ты хочешь уложить Пуни спать?
– Да, – ответил Джейсон.
Гарт слышал шаги Ванессы за своей спиной, и ему было ужасно интересно, о чем она сейчас думала.
Он въехал на кухню. Это была небольшая комната, обращенная к океану. Здесь стояла большая клетка Пуни, окруженная со всех сторон живыми папоротниками.
– Посади его на эту деревянную жердочку.
– Спокойной ночи, Пуни, – произнес Джейсон. Затем Гарт поднял его на руках и сказал:
– А теперь накрой клетку, а утром мы снимем это покрывало.
Сделав, как сказал Гарт, Джейсон соскочил с колен на пол и какое-то время молча изучал его. «Сейчас что-нибудь выдаст», – с замирающим сердцем подумал Гарт.
– Что с тобой случилось? – спросил Джейсон.
– Я попал в автомобильную аварию и теперь не могу ходить.
Джейсон кивнул. Ему было достаточно. Краем глаза Гарт заметил, как стало неловко Ванессе от этого простого вопроса. Но Гарт знал, что дети куда быстрее, чем взрослые, привыкают к его увечью и начинают воспринимать его совершенно естественно. Некоторым из их родителей это не удается никогда.
– Пора спать. – Ванесса взяла сына на руки. Гарт повел их вниз через холл в крыло для гостей.
– Джейсона, пожалуй, положим в этой комнате. А вы можете пройти в другую, места достаточно.
– Лучше я останусь с Джейсоном. Я не хочу, чтобы он проснулся среди ночи и испугался, не поняв, где он находится.
Гарт заметил, что Джейсон уже уснул; его белокурая головка удобно устроилась в чувственном изгибе шеи его матери. Гарт подождал, пока Ванесса откинула покрывало и осторожно положила Джейсона на кровать. В ее глазах была такая нежность и любовь, что Гарт отвел взгляд.
Его мать обычно смотрела на него с такой же любовью и привязанностью. Ему до сих пор не хватало родителей, погибших в той автомобильной катастрофе. Он скучал по ним, но больше всего он скучал по матери. Он думал, что со временем рана в душе заживет, но этого не произошло. Сейчас ему не хватало матери даже больше, чем когда-либо.
Есть ли на свете что-нибудь ценнее, чем материнская любовь? Увидев, как Ванесса дотрагивается губами до лба своего сына, он почувствовал такую непреодолимую тоску, что ему пришлось поспешно выехать из их комнаты, чтобы не выдать себя.
Сможет ли кто-нибудь однажды полюбить его, хотя бы вполовину меньше? Полюбит ли он сам кого-нибудь? Скорее всего нет. У него есть работа, карьера, и этого достаточно.
Он выехал из комнаты и направился в холл. Только очутившись там, он избавился от безысходного ощущения собственной ущербности.
– Черт, я забыл предупредить Ванессу, что буду в другом крыле. Ну и ладно, разберется – не маленькая.
Гарт пересек громадную гостиную, выключив на ходу свет. Почему он разозлился? Врожденное чувство гостеприимства сидело в нем так глубоко, что он сам поразился своей несдержанности. Хорошо хоть не ляпнул чего-нибудь вслух.
Правда, в последнее время ему случалось испытывать какое-то неясное чувство не то одиночества, не то смысл существования неумолимо ускользал от него. Он объяснял это затянувшейся паузой в работе, отсутствием интересных дел. Но сейчас он вдруг подумал, что причина кроется гораздо глубже. Он включил свет в своей комнате и остался там. «Хватит об этом», – приказал он себе.
– Гарт, – вдруг услышал он голос Ванессы.
Это было так неожиданно, что он вздрогнул и обернулся. Она стояла в дверях – тень в каскаде золотистых волос. Ее стройные ноги казались еще длиннее в белых коротких шортах.
– Извини за беспокойство, нельзя одолжить какую-нибудь футболку на ночь? Я успела захватить с собой только вещи сына.
– Конечно. – Он было направился к большому платяному шкафу, но Ванесса опередила его.
– Позволь, я сама.
Он остановился. Черт, неужели он выглядит таким жалким и настолько беспомощным, что всем кажется, будто он не в состоянии открыть обычный шкаф! Открыв шкаф, Ванесса с лучезарной улыбкой спросила:
– Какой ящик?
– Третий снизу. – Гарт попытался сдержать раздражение в голосе, но попытка не увенчалась успехом.
Гарт подкатил к застекленным створчатым дверям, выходившим к бассейну, и распахнул их. На веранде он перебрался из инвалидной коляски в диван-качалку, где часто сидел в часы бессонницы. Гарт устремил взгляд на море, надеясь, что это немножко успокоит его. По гавайским поверьям, в лунные ночи духи выходят из глубин океана, чтобы потанцевать на волнах. Волны, озаренные их сиянием, становятся серебристыми, вот как в эту ночь. Он услышал, как Ванесса подошла к двери, но не повернулся.