Пока Гарриэт была в ванной, я собрал чемоданчик.
Только она оттуда вышла, постучал Эскудеро. Я впустил его в комнату и запер дверь. Я знал, что бой хитер и нахален и его нужно захватить врасплох. Когда мальчишка подошел ко мне поближе, я влепил ему пощечину, потом еще раз ударил по другой щеке.
— Мистер, мистер! — закричал он, заслоняя лицо рукой. — Не бить Эскудеро, мистер!
На этот раз он получил в ухо.
— Ты был боем мистера Мерфи, но сказал, что не был. Я спрашивал, знаешь ли ты его, а ты соврал, что нет. Я спрашивал у тебя адрес Моники Гонсалес, и ты соврал, что не знаешь, хотя относил ей цветы.
— Эскудеро не знать…
— Знать, но врать. Ты также готов был засвидетельствовать, что мистер Мерфи был гомосексуалистом и даже тебя изнасиловал. Обещал ты это полиции или нет?
— Эскудеро…
— Эскудеро скажет всю правду, или мне придется навсегда заткнуть его наглую лживую пасть. Ты работаешь на этих мерзавцев, ты даже рылся в моих бумагах. Ты постоянно сообщал полиции, куда я выхожу, что делаю и когда посещаю свое посольство.
Я еще раз его ударил. Бой отлетел к стене.
— Из тебя вырастет такая же скотина, как и они все. Как зовут офицера, который велел тебе шпионить?
— Не знать, Эскудеро быть хороший бой…
Я вытащил револьвер. Эскудеро съежился в углу. Я снова его ударил.
— Майк, перестань! — воскликнула Гарриэт.
— Замолчи, Гарриэт, — сказал я.
— Мистер, не убивать, мистер…
— Я буду убивать, если не скажешь правды. Не бойся, полиции я тебя не выдам.
— Мистер не обманывать?
— Отвечай теперь на вопросы, мне некогда. Если соврешь — пристрелю.
— Эскудеро сказать правда. Мистер не бить, мистер пустить Эскудеро?
— Хорошо. Как зовут офицера из полиции, которому ты доносил?
— Майор Паулино. Управление полиции.
— Мигель Анхело Паулино. Отлично. Где живет Моника Гонсалес?
— Пласа-дель-Конгрессо, дом семь. Вы идти одна ворота, идти двор, идти другая ворота. Вы подняться один этаж, два этаж.
— Где мистер Мерфи? Где его убили?
— Эскудеро слышать: полиция возить людей дорога до Асуа, там убивать. Эскудеро не видеть такая смерть. Вы не убивать. Эскудеро хороший бой, говорить правда.
Я усадил боя в кресло и ремнем от чемодана привязал его к спинке. Гарриэт я велел сесть на диван и дал ей револьвер.
— Эскудеро, если ты пошевелишься, эта дама тебя застрелит. Сиди тихо, не произноси ни слова. Я только проверю, сказал ли ты правду. Если ты соврал, я вернусь и убью Эскудеро. Понял?
— Да, мистер.
— Если я не вернусь через три часа, — прошептал я Гарриэт, — позвони в посольство.
Я захлопнул дверь, спустил в замке собачку, вышел из гостиницы и поехал к Монике Гонсалес.
На пересечении Авенида Корриентенс и Сан-Мартин в старом «кадиллаке» дежурили трое пистольерос.
Тот, что сидел возле шофера, указал ему на выходящего из гостиницы мужчину, который быстро пересек тротуар и сел в «мерседес».
— Этот, — сказал он, — я видел, как он выходил из «Космоса». Поезжай за «мерседесом».
Шофер включил скорость.
— Надо было его убрать прямо тут, возле гостиницы. Уж если кому предстоит быть уничтоженным, так не все ли равно, где это произойдет.
— Не будь слишком умным, — сказал третий, сидевший позади водителя. — Если не знаешь, помалкивай. Нам не велели торопиться. Приказали ждать, пока он выйдет из гостиницы, потом идти или ехать следом за ним и снять где-нибудь подальше. Потому что возле гостиницы могут околачиваться люди Ван Оппенса.
— У тебя хорошая память, — сказал водитель, — Я никогда так точно не запоминаю приказаний. Но я бы не стал рисковать, ты же знаешь, что они могут сделать, если он потеряется и нам не удастся его прикончить. С нами что они могут сделать? Слыхал, как поступили с де ла Маса? Ну, а я все знаю. Я сам вел эту цистерну с аэродрома.
«Мерседес» затормозил на Пласа-дель-Конгрессо.
Мужчина, которого им предстояло убрать, вылез из машины и скрылся в воротах.
«Кадиллак» остановился рядом с «мерседесом».
— Здесь? Так близко?
— Ты ни черта не понимаешь. Да он никогда больше не увидит свою машину. Мы снимем его в воротах. Лучшего места, чем такие темные ворота, и не придумаешь.
— Садись-ка в его «мерседес», — обратился этот же агент к водителю, — на всякий случай, чтобы чего не вышло. А мы подождем в воротах, пока он выйдет, и сделаем все, что полагается. Потом ты вылезешь, мы перенесем его в «мерседес» и подожжем машину. Отцепи его канистру с бензином и все приготовь. Ты сидишь за баранкой уже двадцать лет — должен знать, как это делается.