— За этим кроется какая-то дипломатическая игра, но я…
— Генерал специально подчеркивает необходимость извиниться перед профессором Кастельфранко.
— Я ни перед кем не стану извиняться, — надменно произнес Аббес.
— Генерал примет вас завтра в одиннадцать утра. Он уже передал для вас телефонограмму в министерство.
Полковник поглядел на меня.
— Кастаньо, вы знаете испанский? Прелестно. Так мне легче говорить. Я узнал, что вы собирались на несколько дней в Сантьяго-де-лос-Кабальерос. Это верно? Нет? Прелестно. А когда вы намерены оставить Сьюдад-Трухильо?
— Послезавтра, — сказал я.
Уже давно пробило двенадцать, я должен уехать сегодня же, еще до начала беседы полковника с генералом Эспайатом. Ни я, ни Гарриэт, о которой еще никто не знал, не располагали поддержкой со стороны Кастельфранко; нам необходимо было покинуть Сьюдад-Трухильо в течение нескольких ближайших часов.
Лейтенант спросил:
— Вы Андреа Кастаньо? — и протянул мне заклеенный конверт. — Сенатор Этвуд просил передать вам это. Генерал Эспайат уполномочил меня выразить вам искреннее сожаление… за столь неприятный для нас инцидент. Генерал уверен, что в управлении с вами обращались с должным уважением.
Я подумал, что в конверте, наверно, лежат билеты на самолет.
— Поблагодарите генерала за внимание и скажите, что У меня нет претензий к оказанному мне здесь приему.
Полковник встал и быстро вышел из кабинета.
Майор Паулино сказал:
— Это была шутка, мистер Кастаньо, предупреждение; очень прошу вас так все и расценивать. Мы хотели немного вас припугнуть…
Потом он обратился к лейтенанту:
— Вам известно, каким образом генерал узнал о задержании профессора Кастельфранко и мистера Кастаньо?
— В моем присутствии ему сказал об этом мистер Этвуд. Генерал объяснил, что всему виной объявление чрезвычайного положения в столице: полицейские нервничают и склонны к проявлению излишней бдительности, так и совершаются ошибки.
Вошел полковник Аббес.
— Я приказал выпустить из камеры профессора Кастельфранко. Лейтенант, согласно письму генерала, вы отвезете его в посольство. Вы же, — обратился он ко мне, — можете уехать на своем «мерседесе», который пригнали сюда с Пласа-дель-Конгрессо. Куда вы направляетесь?
— Генерал решил, что Кастаньо может ехать куда ему угодно, — сказал майор Паулино, — и я за это отвечаю. Я вам выдам ночной пропуск, действительный только на сегодня. До семи утра объявлен комендантский час, и, если вас арестуют на улице, я не оберусь неприятностей.
Он сел, заполнил какой-то бланк и подал мне его вместе с паспортом.
Полковник подошел к телефону, набрал номер.
— Посольство? Попросите генерала Эспайата. Говорит полковник Аббес. Аббес! — нетерпеливо закричал он: — Полковник. По срочному делу.
Он в бешенстве посмотрел на меня.
— Надеюсь, вы все-таки останетесь под нашей охраной. Я вот только сообщу генералу о некоторых деталях, булавках с ядом и нескольких убийствах…
Прижав трубку к уху, он прислушался. Адъютант усмехнулся. Майор спросил:
— Ну, что?
Полковник повесил трубку.
— Генерал велел передать, что ждет меня завтра в одиннадцать, — ответил Аббес. И, обратившись ко мне, добавил: — Можете идти. Я не прощаюсь, мы еще увидимся. Уезжайте отсюда побыстрее. — И проворчал себе под нос: — Ну и ночка, ну и ночка…
Усмехающийся полицейский, поторапливаемый Аббесом, вывел меня на улицу. Адъютант, спустившийся вместе со мной, остался ждать Кастельфранко возле караульного помещения.
Мой «мерседес» стоял неподалеку. Я проехал несколько десятков метров. На канализационной решетке кузов немного тряхнуло, и я услышал звон жести — так мог стучать только неплотно закрытый капот.
Я остановил машину, поднял капот и направил на мотор рефлектор. К радиатору был прикреплен цилиндр сантиметров двадцать длиной, запаянный с обеих сторон; от него к аккумулятору тянулся изолированный провод. Я услышал тихое тиканье.
Теперь я понял, зачем Аббес выходил из кабинета. Часовой механизм, очевидно, должен был сработать через десять-пятнадцать минут, чтобы взрыв произошел по дороге в гостиницу. Но, к счастью, «пиротехник» Аббеса в спешке небрежно захлопнул капот.
Задним ходом я вернулся к управлению и вылез, оставив машину с невыключенным мотором рядом с другими автомобилями. Если Аббес так любит взрывы, пусть грохнет у него под окном. И тут я заметил выходящего из дверей управления адъютанта генерала Эспайата в сопровождении седого, громко выражающего свое возмущение мужчины. Они сели в лимузин с военным флажком на крыле. Я подбежал и открыл переднюю дверцу.