— Для этого я и проверяю, — сказал я, — чтобы так не думать.
— Ты интересуешься Лореттой? Лично?
Я прикрыл трубку рукой.
— Ровно настолько, чтобы хотеть ее успокоить. Если в вечерних газетах ее фамилия не упомянута, она уже могла немного успокоиться и заснуть.
— Там нет ее фамилии, — сказал Фрэнк.
Я услышал в трубке ускоренное дыхание старой женщины:
— Простите… Вы еще ждете?
— Да, я тут.
— Мисс Флинн спит. Она спокойно дышит, у нее хороший сон. Молодые девушки так легко расстраиваются…
— Благодарю вас.
— Передать ей что-нибудь? Ведь она будет спрашивать, кто звонил.
— Нет, благодарю вас. Я, наверное, позвоню позже.
Я положил трубку. Смотрел, как Бисли, держа банку с томатным соком и бутылку джина, наклоняет их и тонкими струйками вливает обе жидкости в стакан.
— Майк, — спросил он, — ты всерьез порвал с Гарриэт?
— В шутку такие вещи не делаются, Фрэнк.
Через минуту он посмотрел на меня.
— И она тебя уже не интересует?
— Интересует, Фрэнк, но это не имеет никакого значения.
— Трудно поверить, что она тебя бросила…
— Так не верь в это. Я от нее отказался и не о чем говорить. Гарриэт нужен кто-то получше меня.
— Извини, Майк, что я так расспрашиваю. Но я хотел… Ты разрешишь, чтобы я с ней договорился о встрече?
— Фрэнк, я тебе уже сказал, что расстался с Гарриэт и не могу разрешать или запрещать. Я не делал таких вещей, даже когда мы были вместе. Она всегда могла поступать, как ей захочется.
— Я мог бы застать ее сейчас дома, если б позвонил?
— Эту неделю она дежурит. Ты же знаешь, что она уже два года работает стюардессой в «Пан-Америкэн».
— Насколько помню, это ты ее и сунул в «Пан-Ам»?
— Просто помог немножко. Там можно хорошо заработать. Гарриэт знает французский и испанский, ей предложили прекрасные условия.
Бисли медленно, глоток за глотком, опорожнял свой стакан. Мне показалось, что он хочет еще о чем-то спросить и ищет подходящие слова.
— Майк, на каких линиях летает Гарриэт?
— «Латин Америка Сервис». Может, интересуешься, на каком самолете? «Дуглас Супер-6 Клиппер». Хочешь адрес? Сказать тебе еще, какие цветы она любит, какой номер туфель носит и сколько дюймов у нее в талии? Она ежедневно принимает ванну, пользуется парфюмерией Элен Рубинштейн и курит папиросы «Голд Флэйк». Хватит или еще что-нибудь хочешь узнать?
Бисли принужденно улыбнулся.
— Ты ведешь себя так, будто все еще влюблен. Если б я ей об этом рассказал, она немедленно вернулась бы к тебе.
— Она знает, что ей не к чему возвращаться. Не будем говорить об этом, Фрэнк, ничего ты не понимаешь. Мы больше не можем быть вместе, вот и все. Ты же знаешь, должно быть, сто тысяч подобных историй, когда люди, несмотря на любовь, расстаются и не могут снова сойтись… Фрэнк, вы оставите в покое Лоретту Флинн?
— Мы оставили ее в покое. Мы. Но не знаю, как они. Можешь ей сказать, чтоб она не болтала об этой истории и не поднимала шуму. Только при этом условии она может быть уверена, что с ней ничего плохого не случится. Скажешь ей это?
— Скажу. Выпьешь еще?
— Свари мне лучше кофе. Полчашки, но чтоб был кипящий и густой, как патока.
Я сварил ему кофе. Бисли выпил, не дожидаясь, пока он остынет.
— Майк; — сказал он, поставив чашку на стол, — надеюсь, ты не собираешься искать Галиндеса? Если тебе что-либо такое придет в голову, предупреди меня.
— А ты? Ты будешь его искать?
— У меня выхода нет. Знаешь, это одна из таких штук, которые делают под нажимом и лишь тогда, когда от этого не отвертишься. Насколько помню, ты не ответил на мой вопрос.
— Мне показалось, что спрашивал майор Бисли, которому на такие вопросы я не должен отвечать, не посоветовавшись с адвокатом.
— Не шути, Майк. Это я тебя спрашиваю, я, Фрэнк. Частным образом и по-дружески.
— Что ты сделаешь, если я отвечу, что собираюсь искать Галиндеса?
— Ты услышишь то же, что я сказал уже несколько раз: брось это дело.
— Ты знаешь больше, Фрэнк.
— Знаю. И только поэтому повторяю, чтоб ты бросил эту грязную историю. Забудь, что тебе вообще приходило в голову заниматься этим.
— Постараюсь, Фрэнк.
«Хорошо сел, — подумал Мерфи, приземляясь в Лантане. — Быстро, мягко, без единого скачка. Это смешно и грустно, что такой летчик, как я, слоняется без постоянной работы».
В Лантане его ждал Октавио де ла Маса. Они узнали друг друга немедленно, хоть никогда раньше не встречались. Де ла Маса приготовил сэндвичи, грейпфруты, бананы и несколько банок с фруктовыми соками. Он поспешно подошел, как только Мерфи вылез из кабины. Он был невысокий, щуплый, у него были маленькие нежные руки. В узких сжатых губах и в выступающем подбородке таилось нечто жестокое.