— Ты думаешь, что Флинн согласится сообщить тебе дополнительные сведения?
Бисли покачал головой:
— Меня это не интересует. Моя роль тут окончена. Дело перешло в ФБР и, пожалуй, в ЦРУ. Возможно, Флинн и знает еще кое-что, но об этом с ним поговорят другие… Ты пойдешь, или будешь дожидаться Флинна? У меня времени мало.
— Подожду. Хочу с ним попрощаться.
Бисли встал и дружелюбно похлопал меня по плечу.
— Ну, я пойду, Майк… Я думаю, смерть Лоретты доказала тебе, что я был прав, предостерегая тебя.
— Фрэнк, ты никому не говорил о моей беседе с Лореттой?
— Нет, Майк. Приберег это для себя. Но ты уже понял, что тебе грозило?
— Да, Фрэнк. Но раз Лоретты нет в живых, не о чем разговаривать.
— И я так думаю, — сказал Бисли, — Не о чем разговаривать.
Белые дома города были залиты лучами закатного солнца. Самолет подходил к Сьюдад-Трухильо.
— Аэродром Дженерал Эндрьюс, — сказал Октавио де ла Маса. — Готовьтесь к посадке.
— Нас там будут ждать?
— С нетерпением, — ответил Октавио. Он посмотрел на часы, — Мы не опаздываем, прибываем точно.
Мерфи побледнел и сжал губы.
— Вам плохо? Что-нибудь случилось?
Мерфи молча дергал за рычаг шасси. Октавио наклонился, дернул посильней.
— Видите, все в порядке, — сказал он.
— В первый раз тоже было все в порядке, — ответил Мерфи. — А потом что-то соскочило. Я попробовал снова.
Он опять дернул за рычаг, перевел его в первичное положение и снова отодвинул вниз. Рычаг упал, как сломанный.
— Ну что? — встревоженно спросил де, ла Маса.
— Пустячок. Шасси не могу выпустить.
— Попробуйте еще раз.
— Не стоит время тратить. Что-то там соскочило — тросы, может, лопнули. Видите, рычаг болтается, как соломинка в стакане.
Они кружили над аэродромом.
— Прыгать нам, что ли? — сказал Мерфи.
У Октавио дрожали губы. Он судорожно стиснул руки и зажал их между коленями.
— Мерфи, мы должны довезти этого, на носилках. Его сам Трухильо ждет… Вы понимаете, что это значит? Сделайте что-нибудь; я же вам говорю, что Трухильо ждет.
— А вы понимаете, что ничего я не могу поделать, даже если бы сам бог ждал? — крикнул Мерфи.
— Нас ждет все равно, что бог, — убежденно проговорил Октавио. — Даже больше, чем бог, Мерфи.
— Мы сейчас ближе к настоящему богу, — уже овладев собой, — сказал Мерфи, — чем к тому, которого вы придумали. Пристегнитесь как следует. У этих проклятых «Фениксов» вечно что-нибудь с шасси случается. Какой-то дефект в конструкции. Поэтому и отказались от них туристские компании. В Линдене меня заверили, что шасси переделали. Покрепче застегните пряжки.
— Мы садимся на брюхо?
— Если удастся.
— Вы не думаете, что тут не просто случай? Наверно, какой-нибудь сукин сын подстроил нам это в Лантане. Постарайтесь сесть на траву, за посадочной полосой… Паршивая история, у нас, пожалуй, мало шансов…
— Вы уж теперь помолчите, — хрипло сказал Мерфи.
Он еще дважды описал круг над аэродромом, потом свернул на юг и по длинной кривой пошел на посадку. Он решил выключить моторы. Кожух шасси был полукруглый, гладкий, может, получится мягкое скольжение.
Полковник Аббес, стоя у окна в кабинете коменданта аэродрома, увидел, что самолет то наискось снижается, то вдруг, почти от самой земли, стремительно взвивается вверх. Он кружил над аэродромом, как испуганная птица около гнезда, в которое забрался хищник…
Пронзительно завыла сирена пожарной машины, следом помчалась карета скорой помощи. Аббес заметил, что санитарная машина, которой он велел дожидаться прибытия самолета у посадочной полосы, отошла задним ходом на полсотни метров.
За спиной полковника стоял один из пилотов Доминиканской Авиационной Компании.
— Оливейра, — сказал Аббес, — что этот дурень вытворяет? Почему не садится?
— Он пробует сесть без шасси. Не знаю, получится ли у него.
Аббес отвернулся от окна.
— Должно получиться. Иди туда. Если он разобьется, не нужно ни пожарных, ни скорой помощи. Вели им уезжать. Подъедет наша санитарная машина, больше никто. Ну, иди.
Оливейра выбежал из комнаты.
После ухода Бисли я еще минут десять дожидался Флинна. Я все смотрел в лицо Лоретты и не мог освоиться с мыслью, что ее нет в живых. Если бы я тогда не условился с Бисли и послушался Лоретту, — ведь она просила меня о встрече, — может, убийство не удалось бы… Если бы, если б… Если б хоть что-нибудь знать заранее, тем более — о готовящемся преступлении!