И еще я думал, что ведь существует громадная армия сотрудников контрразведки, государственной полиции, ФБР и тому подобных учреждений, не считая Международного детективного агентства Уильяма Дж. Бернса, а также других детективных контор, — а в Штатах через каждые три минуты и сорок пять секунд совершается покушение на убийство и каждые шестьдесят минут совершается преднамеренное убийство.
Да… как в случае с Лореттой.
Если б Лоретту не убили, в статистике преступлений, которую так скрупулезно ведет ФБР, произошло бы лишь незначительное изменение. При таких цифрах смерть Лоретты не имела существенного значения.
Для статистики — да… Но ее смерть превратила Флинна в старика. Когда он вошел шаркающей походкой, ссутулившийся, с серым лицом и глубоко провалившимися глазами, я не мог скрыть, как потряс меня его вид.
Он сказал:
— Прошу прощения, что заставил себя так долго ждать… Майор Бисли ушел?
— Он просил меня попрощаться с вами от его имени. Он торопился куда-то. Впрочем, он ведь уже не занимается этим делом.
Флинн обошел стол и уселся в кресло. Взял сигару, потом ножик, скрытый в серебряном шаре. Но не обрезал сигару. Казалось, что у него не хватает сил повернуть этот шар.
— Да, Бисли уже не занимается, а вы не успели заняться. Я сам за это возьмусь.
— Каким это образом? Выследить убийцу вашей дочери я считаю невозможным.
Он нетерпеливо пошевелил рукой.
— Убийца! — сказал он горько. — Убийца! Это вам подходит, а не мне. Я мог бы нанять того же самого убийцу. Если бы я ему дал хоть половину того, что предлагал вам в качестве гонорара, этот человек по моему приказу прикончил бы того, кто велел ему убить Лоретту… Он действовал, как револьвер в чьей-то руке. Не ради идеи.
— Вы думаете, что я об этом не знаю? Что виню только убийцу? Моя профессиональная наивность, выражающаяся в том, что я преследую прежде всего убийцу, не простирается так далеко.
— Знаю, знаю… Простите. Не о том речь.
Он так старательно обрезал сигару, будто делал сложную хирургическую операцию.
— Я сейчас был у одного влиятельного человека, — сказал он после паузы, — у моего друга, поддержка которого обеспечила мне победу на выборах в конгресс. Вы не догадываетесь, о ком я говорю?
— Нам по телевизору не показывают, кто кого поддерживает на выборах и во что ему это обходится, — пробормотал я, — по телевизору дают рекламу и Микки Мауса.
— В тот день, когда Лоретта… когда Лоретту… — начал Флинн, трясущимися пальцами держа сигару, — я пригласил вас и Бисли, чтобы… Я хотел, чтобы вы от моего имени поискали людей, которые угрожали моей дочери, и взамен за ее спасение продали им бесценную для них информацию… о том, что мы замолчим одно дело. Они бы мне десять девушек спасли и миллион впридачу дали, лишь бы я не сообщай, этих сведений никому другому.
— Но сейчас вы им эту новость не продадите? И сообщите кому-то другому?
— Послушайте…
— Мистер Флинн, вы были счастливы?
Его этот вопрос не удивил. Он задумался.
— Пока была жива Лоретта… — сказал он. — Да, я был счастлив, у меня не было основания думать иначе.
— Я так и предполагал.
— Можно было догадаться, ведь вы же знали Лоретту. Но почему вы об этом спросили?
— Я не верю в то, что существуют счастливые люди. Верю только, что существует эгоизм и нехватка воображения.
— Вы так это объясняете? Вы думаете, что люди, считающие себя счастливыми, это лишенные воображения эгоисты?
— Ваша дочь не была счастлива. Посмотрите, какие у нее глаза тут, на снимке.
Он посмотрел. Покачал головой.
— Она была красивая и здоровая, хорошо училась. Я исполнял любое ее желание… Чего ей не хватало?
— Может, эгоизма? Она вовсе не считала, что красота, деньги и модный автомобиль могут дать человеку счастье. Вы знаете, ведь Лоретте нравилось в Галиндесе его мужество, то, что он принимал участие в Испанской войне.
— Я слишком трезв и опытен, чтобы верить в иллюзии, которые заставили некогда Галиндеса, Хемингуэя и других выдающихся людей участвовать в этой войне.
— Пожалуйста, не поймите меня неверно, я не хочу вас обидеть, но думаю, что по меньшей мере каждый второй человек хоть раз в жизни не поступал, как мерзавец. Например, когда верил в то, что вы именуете иллюзиями.
Флинн курил и внимательно слушал.
— Так вы вот о чем?
— Да, только всего я и хотел вам сказать… Что вы собирались предложить за спасение Лоретты?
Он отложил сигару и сплел пальцы. Руки у него все тряслись.
— Вы слыхали о покушении на президента Венесуэлы?