— Значит, позвонила жена профессора. Почему к вам?
— Она понимает, что профессор меня любит, даже приглашала как-то к себе домой, на обед… Она меня приглашала еще несколько раз, но я туда больше не пошла.
— Вам это было неприятно из-за того, что связывало вас с профессором? Вы не любите двусмысленных положений?
Она теребила пуговицу сиреневого костюма. Тихо сказала:
— Да. Профессор любил меня, но не мог развестись с женой. Я ему говорила, что мы должны расстаться. Но я не могла, не умела отказаться, и он тоже. Это был великолепный человек, невероятно отважный, с такими огромными познаниями… Я не знаю, имеете ли вы представление, кем он был. Членом правительства басков, участником испанской гражданской войны…
— На стороне красных?
— Он был революционером всегда. Мне это бесконечно нравилось, вы знаете, как мало на свете людей с собственными взглядами, противоречащими избитым утверждениям и образу мыслей той среды, где они живут… Профессор де Галиндес семь лет пробыл в Доминиканской Республике и написал обвинительную книгу против режима, который там господствует… Книга эта называется «Эра Трухильо».
— Вы ее читали?
— В рукописи. Никто не хочет ее издавать. Профессору удалось заинтересовать уже трех издателей, но они получили письма с угрозами, что будут убиты, если подпишут с профессором договор на издание этой книги. У меня дома есть один экземпляр, профессор мне принес. В Штатах никто не издает эту работу.
— Кто-нибудь знает, что у вас есть экземпляр?
— Нет. Я не упоминала об этом даже в полиции. Потому что меня уже вызывали сегодня в полицию по поводу исчезновения профессора, а потом декан вызвал меня с лекции для разговора с каким-то майором в штатском, кажется, из разведки. Этот майор допрашивал меня целый час, прямо мучил вопросами, и если б не те две студентки, я уж вам говорила… если б они не подтвердили, что стояли рядом со мной, когда профессор спускался в метро, меня бы арестовали.
— Кто это сказал?
— Майор сказал. Они вообще подозревают меня, майор даже говорил, что я нарочно впутала профессора в этот «роман», то есть влюбила его в себя нарочно, чтоб, изучив его привычки, заманить в ловушку и подстроить похищение. Это было так отвратительно, что со мной истерика сделалась, хотя я всегда спокойна и владею собой. Боюсь, что если не найдут виновников, меня арестуют. Впрочем, у меня предчувствие, что профессор жив. Ведь если б его убили, полиция нашла бы труп. Правда?
Я вспомнил, как в декабре 1955 года исчез в Вашингтоне Маурицио Базе. Организаторов похищения не обнаружили и трупа не нашли.
— Вам сказали, что труп не найден?
— Сказали только, что тщательно обыскали весь узел метро, вокруг Колумбус Сэркль и ни на одной станции ни агенты полиции, ни кто-либо другой не видел профессора. Профессор спустился в метро, но оттуда уже не вышел. Не известно, садился ли он вообще в вагон. Ничего не известно.
— Может, он вышел обратно, когда вы уехали?
— Нет, это невозможно. Он знал, что жена ждет его на станции у Пятой авеню. Фернандес к ней очень хорошо относился, заботился о ней, и его мучило это положение… потому что он любил меня.
— А вы?
Она начала плакать. Стараясь подавить спазмы в горле, но не могла сдержать слез.
— Я и сейчас люблю Его…
— Еще один вопрос, на который вы можете не отвечать: связывали ли вас более интимные отношения и с какого времени?
— А мой ответ облегчит вашу работу?
— Вы не обязаны отвечать. Но вы начали чаще встречаться, приблизительно, в последний год?
— Приблизительно, да.
— За это время и был разработан план похищения, — вот что я хотел сказать. Как звали майора, который с вами разговаривал?
— Декан сказал, когда пришел за мной в аудиторию, что меня ждет майор Бисли. Сам майор мне не представился. Не успел, потому что сразу начал кричать на меня.
— Фрэнк Бисли. Военный эксперт Комиссии по делам Латинской Америки.
— Вы хотите с ним договориться?
— Подумаю об этом.
— Но майор меня предостерег, что я и словечка не должна говорить никому. Это для успеха следствия. И для моей собственной безопасности. Возможно, в прессе лишь вечером появятся сообщения об исчезновении де Галиндеса. Майор говорил, что это одна из самых запутанных и щекотливых историй, с которыми он когда-либо имел дело… А вы не можете ничего сделать без договоренности с майором? Я обещала ему, что буду молчать, он требовал этого… Почему вы улыбаетесь?