• находящихся к моменту издания настоящего постановления в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Рабоче-Крестьянского Красного Флота;
• награжденных орденами Красного или Трудового Знамени — как служащих в Красной Ар-
32 Лацис (Судрабс) М. Я. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контр-революцией. С. 19.
мий и Красном Флоте, так и находящихся в запасе30.
Разумеется, это постановление также действовало лишь “до особого распоряжения” и пожизненной охранной грамотой не являлась. Между тем имеются конкретные примеры ее применения. Так, не ранее 1920 года Особый отдел взял в Одессе на учет Александра Александровича Гаевского как офицера царской армии. С этого учета его сняли, вероятно, лишь вследствие упомянутого постановления, — 30 декабря 1925 г. Дело на него, № 24252, было прекращено34.
Много лет спустя, в 1955 г., сын Вернадского, видный историк русской эмиграции Георгий Вернадский записал со слов сестры: “В Симферополе осталось много офицеров Врангелевской армии, не поспевших на посадку на пароходы в Севастополь. Отец распорядился немедленно выдать им (по словам сестры их было около 200 человек) свидетельства, что они студенты Таврического университета — и этим спас их. Но слух об этом, очевидно, пошел по городу и как только пришли большевики, на квартиру родителей пришел чекист. Отца не было дома, была только мать. Сестра пришла домой
33 Собрание законов и распоряжений. 1925. Отдел первый. 18 февраля. № 8. С.129.
34 ЦГАОО Украины. № 49896 ФП / кор. 975. Л. 5.
во время разговора матери с чекистом. Чекист говорил, что ему известно, что выданы были студенческие свидетельства офицерам и, очевидно, требовал “сознания” (и выдачи имен), угрожая, что в противном случае отца расстреляют. Ниночка говорит, что она никогда не видела мать (всегда выдержанную, мягкую и вежливую) в таком состоянии. Лицо ее было в красньк пятнах, она топала ногами и кричала чекисту: “Вон!”. Тот так и ушел”31.
Несмотря на то, что расстрелы Белы Куна и Землячки вызвали даже какую-то ревизию, регистрация и проверка населения в Крыму после этого не уменьшилась, не сузилась, а наоборот, расширилась. Когда миновал ажиотаж первых дней, начали вылавливать по анкетам. Сквозь узенькое ситечко чекисты пропустили все свежее, вновь прибывшее население Крыма. В деле Марии Васильевны Бразоль сохранилась заполненная 21 декабря 1920 г. “Анкета для регистрации лиц, прибывших в Крым после 1917 года”32. Иначе говоря, после проверки военных и произведенной после этого ревизии были проверены также все гражданские лица. Новую власть интересовали все, от нее бежавшие.
Зарегистрировав население, прибывшее в Крым после 1917 г., власть получила, таким образом, информационную основу, на которой можно было устроить новую чистку33. На экстренном заседании Политбюро ЦК КП(б)У от 30 июня 1921 г. рассматривался вопрос о Севастополе. В протоколе записано: “О Севастополе. Обратиться к Крымскому Областному с предложением произвести чистку в Севастополе от контрреволюционных элементов. Настоящее постановление поручается провести т. Фрунзе в ЦК РКП”34. Расстрелы в Крыму, считается, прекратились в октябре 1921 г., — с конца лета там неистовствовал голод35.
Будто непосредственно о крымской эпопее советский доктор юридических наук, историк юриспруденции
В. М. Курицын писал в 1972 году: “[...] даже в самые острые моменты гражданской войны Советская власть не только стремилась обеспечить в полном объеме права и свободы трудящихся, но и добивалась того, чтобы даже представителям враждебных классов были предоставлены определенные правовые гарантии, чтобы никто не был привлечен к ответственности без вины”36. Очень трогательное заявление.
Понимание крымской акции большевиков будет более полным и объемным, если мы сопоставим ее с их действиями в, казалось бы, совершенно отличных от Крыма условиях, например в Одессе, причем в другое время. Одесса была окончательно взята Красной армией гораздо раньше, 7 февраля 1920 г., то есть когда Крым Ленину с Троцким еще активно противостоял. На следующий день, 8 февраля, в городе была создана одесская губернская чрезвычайно-следственная комиссия во главе с товарищем Северным, начальником разведотдела Л. Мамендосом и секретарем Юрко41. И вот сразу же после взятия Одессы, 10 февраля
31
Вернадский Г. В. Крым // Новый журнал. 1971. Кн. 105. Цит. по: Вернадским
В. И. Дневники, 1917-1921. [Кн. 2.] Январь 1920 — март 1921. С. 171.
32
ЦГАОО Украины. № 39971 ФП / кор. 473. Л. 2-3. Примечание: “За дачу неточных и неправильных сведений заполнитель анкеты несет строжайшую ответственность”. Ее дело, начатое 21 декабря 1920 г. в Особом отделе г. Судака, зарегистрировано под № 2: “Дело № 2 Марии Васильевны Бразоль. обвиняемой за побег с белой армией”.
33
57 См.: Билокинь С. И. Механизм большевистского насилия: Конспект исследования.
К, 2000.128 С.