Значительная часть беженцев в ноябре 1920 г., перед вступлением войск Красной армии в города Крыма, выехала в Турцию вместе с эвакуирующейся Белой армией на французских кораблях и 137 кораблях Черноморской флотилии, среди которых было 2 линкора, 2 крейсера и 10 миноносцев. Но достаточно много людей, не желающих покидать родину, осталось в Крыму из-за исконно русской беспечности: пусть будет, что будет.
Чекисты путем поголовной регистрации беженцев позже выявили их и на анкетах перед расстрелом писали: «Убежал от красных из Москвы. Расстрелять»; «Убежал из Пензы. Расстрелять»; «Убежал из Самары. Расстрелять»; «Убежал из Киева. Расстрелять». Кажется, нет ни одной губернии России, которая не фиксировалась бы чекистами в анкетах в связи с расстрелом этих невиновных людей. Для большевиков сам факт выезда с постоянного места жительства уже являлся преступлением, за что следовало одинаковое для всех наказание — расстрел.
Сколько же было этих пришлых людей, которые по разным причинам бежали от советской власти? Единого мнения на этот вопрос нет. Есть сведения о том, что в ноябре 1920 г. вместе с войсками Врангеля, которых было около 70 тыс. солдат и офицеров, выехало до 100 тыс. человек гражданского населения. Но за границу выезжали постоянно и до крымских событий. Эмигрантские источники указывают, что Россию покинули в течение трех лет приблизительно 2—3 млн человек: 600 тыс. — в Германию, 400 тыс. — во Францию, 200 тыс. — в Польшу, 100 тыс. — в Балканские страны, 100 тыс. — в Турцию и др.[59] А сколько беженцев, выехавших с постоянного места жительства, оказалось в пограничных и южных городах России, в Крыму, на Кавказе, в Прибалтике, не покинувших родину? Считаю, что таких было не меньше тех, кто выехал, навсегда распрощавшись с Россией.
Наряду с беженцами, бывшими офицерами и солдатами Белой армии, в том числе с ранеными и больными, вытащенными из госпиталей, в Крыму расстреляны отставные офицеры и генералы Российской армии, участвовавшие в Первой мировой войне и после 40—50-летней службы по защите отечества мирно доживавшие свой век. Расстреляны также известные в России члены княжеских родов Барятинских и Трубецких, по архивным делам которых в журнале «Дворянское собрание» (1998, № 9) помещена статья «Дело 204-х». Палачи не пощадили врачей, сестер милосердия и санитарок, которые лечили в госпиталях и санаториях Красного Креста белогвардейцев. Расстреляны уполномоченные Российского общества Красного Креста.
Точных данных о том, сколько людей было репрессировано в Крыму в 1920—1921 гг., до сих пор нет. И.С. Шмелев назвал число — 120 тыс. человек, иные авторы считают, что жертв террора было меньше. Например, в книге «Из истории гражданской войны. Без победителей» авторы сообщают, что в Крыму большевики расстреляли 56 тыс. человек. М.А. Волошин в письме К.В. Кандаурову указал, что после вступления Красной армии в Крым уничтожено 96 тыс. человек. Ю.Г. Фельштинский приводит сведения о расстрелянных в первые дни регистрации пленных, беженцев и чиновников: Симферополь — около 20 тыс. человек; Севастополь — около 12 тыс.; Феодосия — около 8 тыс.; Ялта — около 4—5 тыс. человек[60]. Следует полагать, что с выходом многотомного издания под названием «Реабилитированы историей», которое готовит редакционная коллегия под председательством академика П.Г. Тронько, этот вопрос может несколько проясниться.
Листая бесконечные кипы архивных дел, относящихся к Крыму, с сожалением можно констатировать, что обращений родственников расстрелянных людей с просьбой сообщить о судьбе их близкого человека очень мало. Неужели все забыты еще тогда? Этого быть не может. Скорее всего обращения к делам не приобщали; их просто выбрасывали.
Погибшие в конце 1920 г. и начале 1921 г. люди забыты, впрочем, не всеми. Узнав обстоятельства расстрела граждан в Ялте из моей статьи «Дело 204-х» в журнале «Дворянское собрание»[61], в Киев приезжал Предводитель Российского дворянского собрания князь А.К. Голицын, которому была предоставлена возможность познакомиться с оригиналами архивных документов. В мае 2000 г. в Ялту прибыла большая группа потомков бывших эмигрантов, проживающих во Франции, которая принимала участие в международной конференции — Крымских международных чтениях на тему «Мир усадебной культуры Крыма», проходящей в Алупкинском государственном дворцово-парковом музее-заповеднике (Воронцовский дворец). На конференцию прибыли: Надежда де Брант-Уайт Барятинская, Ирина Шидловская, Ирина Веричина, Елена Капнист, Ирина Щербачева, Алексей Можайский, Семен Михайлович Воронцов-Дашков, Сергей Сергеевич Пельцер и др. Все они сохранили долгую память о погибших в Крыму своих родственниках, достойных и в свое время широко известных гражданах России.
60