Выбрать главу

Когда и где этот «приговор» был приведен в исполнение, сведений нет. Неизвестно также, искал ли кто-то его могилу, нашел ли и похоронил ли тело священника по древнему православному обычаю возле церкви, где он служил. Вследствие строгой засекреченности мест расстрелов, скорее всего, это оказалось невозможным. Так закончилась эта типичная для того времени история расправы, зародившая в душах людей недоверие к «народной» власти, страх и опасение за свою личную безопасность тогда и в будущем, которое представлялось им полным неизвестности, неожиданностей и неминуемых несчастий.

В довольно интересном исследовании крымской редакционной коллегии под названием «Неизвестные страницы политических репрессий в Крыму. Права голоса лишены»[903] фамилия Канаки встречается снова. Речь идет о Канаки Константине Кузьмиче, крестьянине деревни Балти-Чокрак, признанном в 1931 г. кулаком и высланном в Удмуртию. Не исключено, что упомянутые выше Канаки были его родственниками.

Гримасы реабилитации

Potius sero quam nunquam

Лучше поздно, чем никогда

Тит Ливий

Живительный луч надежды на восстановление справедливости пробился лишь в 50-е годы. Сейчас уже всем известно, что по постановлению Президиума ЦК КПСС от 31 декабря 1955 г. была образована комиссия для изучения материалов о репрессиях членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) в период 1935—1940 гг., избранных на XVII съезде партии, и других граждан страны. В состав этой комиссии, кроме Н.М. Шверника и П.Т. Комарова, вошли секретари ЦК П.Н. Поспелов и А.Б. Аристов. Рабочую группу комиссии представляла большая группа прокуроров, которая еще до создания комиссии пересмотрела архивные дела о политических преступлениях в отношении около 40 тыс. человек, и по протестам прокуроров судами они были реабилитированы.

Работа комиссии касалась ограниченного круга репрессированных лиц, однако по своим результатам она оказалась значительной. Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК, избранных XVII съездом в указанный период, было репрессировано 99 человек, из 22 членов ревизионной комиссии было осуждено 18, из 61 члена комиссии партийного контроля было репрессировано 29[904]. Под «иными гражданами» предполагалось пересмотреть дела в отношении наркомов, руководителей центральных и высших республиканских ведомств и хозаппарата, генералов, а также начальствующего состава ЧК, ГПУ, НКВД. О пересмотре миллионов дел о репрессиях рядовых граждан, тем более — крымских дел 1920—1921 гг., речи вообще не было.

Люди помнят и доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях», составленный по материалам проверки указанных дел и прочитанный им 25 февраля 1956 г. на XX съезде партии[905]. Доклад, хотя и отражал ужасающие факты злоупотреблений, фальсификаций и необузданного террора в прошлом, был умеренно примиренческим, половинчатым и далеким от принципиальности. В докладе Никита Сергеевич превозносил ленинское учение, советский государственный и общественный строй, неисчерпаемый потенциал социалистического способа производства и труда, одобрял уничтожение всех иных политических партий и прочих классовых врагов. При этом всю вину за беззаконие в 30—40 годах он возложил, конечно же, на Сталина. Хрущев пытался определить и мотивы его деяний. В конце доклада он заявил: «Все это рассматривалось им (Сталиным) с позиций защиты интересов рабочего класса, интересов трудового народа, интересов победы социализма и коммунизма. Нельзя сказать, что это действия самодура»[906].

Тем не менее доклад Хрущева — это важнейший документ, имеющий исключительно судьбоносное значение для всего народа, прежде всего для незаконно репрессированных граждан. Он положил начало и открыл путь для их оправдания и реабилитации. Последующее партийное руководство уже не могло в полной мере игнорировать его выводы и скрывать трагедию народа, несмотря на такие попытки.

Чем же объясняется такой небывалый крутой поворот в политике руководства страны? Какие причины вынудили новое руководство страны поднять до тех пор непроницаемую завесу, чтобы открыть народу потрясающие факты беззакония. В связи с этим возникает вопрос, насколько намерения руководящих кругов в раскрытии сверхсекретных данных были действительно доброжелательными и благородными? Некоторые объяснения этого феномена в литературе приводятся, но в данном случае не будет лишним о них напомнить.

вернуться

903

Неизвестные страницы политических репрессий в Крыму. Права голоса лишены / Пред. редкол. И.В. Иванченко. — Симферополь, 1998. — С. 49.

вернуться

904

Реабилитация. Политические процессы 30—40-х годов. — М., 1991. — С. 81—83.

вернуться

905

Там же. — С. 81—83.

вернуться

906

Там же. — С. 65—66.