Я помнил лишь падение на пол парня с простреленной головой. Кисть Анны, сжимавшая «ТТ», осталась практически неподвижной. Потом она подняла гильзу и навела ствол на второго парня.
В этих ее движениях была какая-то особенная пластика. Пугающая и завораживающая одновременно.
Во всяком случае, я был заворожен и напуган. Мы вышли из квартиры, спустились по лестнице вниз — боевик с трупом напарника на плече, я с тряпкой, Анна с «ТТ»... И я вспоминал: замершего у стены Автандила; тяжелый ботинок, опускающийся на горло бандита, что лежит на земле возле моей машины; оседающий наземь Матвей Александрович, одновременно зарезанный Марком и застреленный Анной...
Мне было что вспомнить. И было от чего сомневаться в целесообразности всего дальнейшего.
Раньше — все имело смысл, потому что я знал: если не позабочусь о Сидорове, никто о нем не позаботится. Если не рискну, никто не рискнет. Я не отговорил его от идеи ограбления во время нашей вечерней беседы, и, значит, нес ответственность. Теперь все было иначе.
Я спускался по лестнице только из-за себя. Потому что это должно было обеспечить в конце концов мою безопасность. Вывести из-под удара. Заставить Гиви Хромого утереться и забыть.
Ну и деньги. Куда же без них? Уже никто — ни Анна, ни Боб — не заикался о десяти процентах от найденной суммы. Но никто из них и не утверждал, что я рискую бесплатно. Из трехсот тысяч долларов можно наскрести несколько штук на оплату моей скромной персоны.
Таковы были мотивы. Хотя нет, еще Анна. «Помочь слабой женщине», — сказала она. «Не вижу здесь слабых женщин», — ответил я. Но пошел вместе с ней.
Теперь же говорить о слабых женщинах не имело смысла. Рядом с Анной. Имело смысл говорить лишь о слабых мужчинах. Один — труп, второй — в истерике, третий подтирает кровь. Так мы и шли.
А еще я думал о том, что сейчас действую исключительно по собственному выбору, исключительно в своих интересах. Я никого не спасаю. Я руководствуюсь исключительно трезвым и холодным расчетом.
И от этого мне было особенно не по себе.
Глава 8
Это случилось на лестничном пролете между вторым и первым этажами. Анна резко повернулась ко мне и вскинула левую руку — сигнал тревоги. Я остановился, а парень, не видя наших жестикуляций, продолжал спускаться по ступеням.
Потом и я услышал: осторожное покашливание внизу. Анна взвела курок. Я прижался к перилам.
— Лобан, это ты? — негромко спросили снизу. — Я уж затрахался вас ждать... Сделали дело, что ли?
Парень замер на месте. Испуганно посмотрел на Анну. И на пистолет в ее руке.
— Я забыл, — прошептал он. — Я забыл про него...
Анна промолчала.
— Честное слово! Я забыл...
Снизу спросили уже громче:
— Лобан, Вася, давайте шустрее! Что вы как телки... Помочь, что ли?
— Скажи «да», — еле слышно произнесла Анна. — Ну... — Ее пистолет уперся парню в бок.
— Да! Помоги! — крикнул парень.
— Ладно, — ответили снизу. Мы услышали торопливые шаги. Анна подтолкнула парня вперед, и тот на негнущихся ногах двинулся вниз, вцепившись двумя руками в жуткую ношу на плече.
— Эй, — удивленно произнес мужской голос. — А где Лобан? Где ты его потерял, Васька?
Анна вышла из-за спины Васьки и выстрелила плотному коренастому мужчине в кожаной куртке прямо в лоб.
Он неловко взмахнул руками и покатился по ступеням, словно поскользнувшись, всего лишь поскользнувшись... Парень — то ли Васька, то ли Лобан, я так и не спросил, как его звали, — повернулся к Анне, увидел вскинутое оружие, вытаращил глаза и...
Этот поскользнулся по-настоящему. С его ношей это было немудрено сделать. Я и Анна даже не успели пошевельнуться, а внизу, у начала лестницы, вповалку лежали три тела.
— Ну вот, — сказала Анна, взглянув на неестественно свернутую шею младшего. — Успокоились мальчики. Далеко оттаскивать не будем. Нет времени.
Так мы и сделали. Когда тела были уложены в кустах, я отряхнул ладони, а Анна вздохнула, нагнулась и положила в раскрытую ладонь младшему из парней «ТТ». Потом достала из кармана джинсов гильзы и рассыпала рядом. Я пожал плечами.
— Ты хорошо вытер следы? Чтобы снова не делать из тебя подозреваемого. Тряпку выбросишь, когда отъедем от дома.
Это я понимал. Я сжал в руках комок грязной тряпки и сказал:
— Хорошее начало, да?
— Нормально, — кивнула Анна. — Все идет по плану. Теперь главное — застать Гиви. Костя... — Она посмотрела на меня более внимательно. — С тобой все в порядке?
— Все отлично, — сказал я и улыбнулся. Ведь все и вправду было отлично. Одно лишь беспокоило меня: не окажемся ли мы по колено в крови?
Анна ответила мне на этот вопрос, хотя вслух я его и не задал.
— Я говорила: это война. Побеждает тот, кто жестче. Я должна добраться до человека, который организовал акцию против нашей компании, и я это сделаю. Чего бы это ни стоило...
Я ей верил. Потому что это была правда, от которой пахло кровью и порохом. Правда, которая лежала у нас под ногами.
Глава 9
Он возник из темноты ночи в тот момент, когда мы подходили к «Ягуару».
— Сделано? — осведомился Боб, и Анна молча кивнула, садясь за руль. Я вспомнил, что примерно такой же вопрос задал пару минут назад мужчина в примерно такой же, как у Боба, кожаной куртке. И получил пулю в лоб. И мы, и те, другие, делали одно и то же дело. Разница была лишь в том, что пока у нас получалось лучше.
«Ягуар» резко взял с места и рванул по пустой улице, разрезая ночную тишину уверенным ревом.
Боб сидел сзади и жизнерадостно трепался, описывая свой визит в бар возле железнодорожного вокзала. Где ему врезали по морде. Хотя могли и шею свернуть.
Боб прикинулся ушлым парнем, который время от времени проворачивает разные противозаконные делишки, но при этом не состоит ни в одной крупной «конторе». Вольный художник. Боб стал демонстративно напиваться и вскоре оказался за одним столиком с парнями, которые показались ему завсегдатаями бара. Парни помалкивали, зато Боба несло — он вовсю хвастался своими успехами... Потом поинтересовался, кто держит «крышу» над данным заведением? Ему гордо ответили — Гиви Хромой. Боб идиотски захихикал. Его очень вежливо попросили рассказать, какого черта он ухмыляется. Боб охотно согласился. И изложил историю, якобы рассказанную ему некоторое время назад неким молодым человеком в некоем баре. Повстречавшийся Бобу молодой человек — в изрядном подпитии — рассказал, как легко он всучил «Вольво» самому Гиви Хромому, причем фокус заключался в том, что бывший владелец «Вольво» и Гиви были заклятыми врагами. Уезжая из Города, прежний хозяин попросил молодого человека продать машину Гиви за самую мизерную цену. Что и было сделано. «В чем же тут фокус?» — поинтересовались у Боба. Боб снова захихикал и сообщил, что прежний хозяин машины напоследок решил поразвлечься и самолично помочился на сиденья и пол. Чтобы новому хозяину теплее было.
Когда Боб сказал это, его взяли под руки и повели в служебное помещение, где перво-наперво врезали по физиономии. Во-вторых, Бобу было сказано, что если еще хотя бы одно слово про Гиви Ивановича... Боб сразу протрезвел и со всеми предъявленными претензиями согласился. Однако одними извинениями дело не кончилось. Вскоре в комнате появился сам Гиви, который попросил Боба рассказать всю историю заново. Выслушав волнующее повествование, Гиви поинтересовался, где именно Боб видел этого сволочного молодого человека, который так издевается над старшими людьми. Боб радостно сообщил не только название бара, но еще и домашний адрес негодяя, поскольку в тот день собутыльники не ограничились одним баром, а поехали продолжать к молодому человеку, прихватив для пущего веселья двух девиц покладистого характера и пять бутылок водки.