Я проснулась от того, что дико хотела пить. Жажда моментально сменилась чувством стыда, когда я вспомнила о бесконечной череде сообщений Ромашковой. Я отправилась в душ, в надежде что вода поможет мне придти в себя. Душевая изнутри оказалась выложена натуральным камнем, так что, если приложить фантазию, можно было запросто представить, что стоишь где-нибудь под водопадом.
Моя командировка медленно подходила к концу, работу я выполнила, вчера писательница заверила меня, что у нее накопилось достаточно материала для книги. Однако в душе оставалось гаденькое ощущение незавершенности от того, что протоколы так и не были найдены. Мы с Дэниелом проверили всех подозреваемых, мы встретились со всеми, кто был на лекции и мог убить профессора. Как он и говорил, личности яркие, пройти мимо которых невозможно. Дьявольская троица, чопорная британская пара, Максим и его красивая, стареющая жена, Марк… Своего конкурента Дэниел проверил без меня, но и ежику было понятно, что Марк бы не стал никого убивать. Где же мы все-таки ошиблись? И как профессор, знающий, что у него остеопороз запущенной стадии, мог так неудачно свалиться с лестницы? Как Александр мог напороться на нож в Моллисе, сонном городке в Швейцарии, где, не закрывали двери, где можно было оставить сумку без присмотра и знать, что она никуда не пропадет, и где преступления были редкостью.
Я сменила напор воды, чтобы он обрушивался на мою голову с силой и продолжила размышлять, как на Александра находило вдохновление в туалете, так на меня оно снисходило в горячем душе.
Мы абсолютно точно проверили всех тех, кто присутствовал на лекции. Вдруг, с необыкновенной ясностью я осознала, что не всех: «а ведь мы не безликие тени или призраки, мы люди». Вспомнились вдруг слова старика, что присматривал за территорией замка. Не всех.
Одного человека мы воспринимали в роли призрака, приложения к музейным экспонатам и даже не подумали о том, что этот человек является самостоятельной личностью. Забавно, но я даже не могла вспомнить лицо смотрительницы музея, женщина явно за пятьдесят, ухоженная, но ничего примечательного. Конечно, она меркла на фоне всей яркий персонажей, с которыми нам довелось встретиться. Но зацепка есть! Память услужливо предоставила воспоминание о словах Юдит о том, что когда Морена хотела встретиться с профессором и поговорить с ним о призраках, к ним присоединился еще один человек: и эта была смотрительница музей. Блинский блин!
Я закуталась в полотенце, понимая, что не смогу молчать и побежала в дверям комнаты Дэниела. На настойчивый стук он ответил спустя минуту, всклокоченный и небритый он открыл дверь, осмотрел меня снизу вверх, улыбнулся и проговорил:
— Не могу сказать, что сюрприз неприятный, но как-то неожиданно.
Я запоздало сообразила, что стоило одеться, прежде чем вваливаться в комнату к «напарнику». Живой все-таки мужик, не каменный.
— У меня, кажется, есть зацепка по делу — воскликнула я, настраивая его на рабочий лад. Внутрення борьба в Дэниеле, которую вела его мужская часть с деловой была одержана внутренним бизнесменом. Он отступил в сторону, проснулся на глазах:
— Проходи.
— Мы должны вернуться в Моллис и найти смотрительницу музея. Она была последней, кто видел профессора перед смертью.
— Откуда ты это знаешь?
Я поспешно пересказала разговор с «ведьмами». Не отвлекись я тогда на потустороннюю чушь, что мне сказала напоследок Морена, не упустила бы столь важного ключа к разгадке.
— Если честно, я даже не собрал досье на эту женщину. Знаю только, что она работает в музее более десяти лет. — Дэниел еще раз посмотрел на меня, размышляя над чем-то, а потом спросил: — Выезжаем?
— Буду готова через пятнадцать минут.
Прежде чем выйти из его комнаты, я вдруг вспомнила вчерашний разговор:
— Дэниел, ты спрашивал меня о кулоне. — Я коснулась камня, который переливался из-за попавших на него капель воды.
Вольф изобразил удивленную улыбку, пожал плечами.
— Не помню. Мы вчера перебрали немножко.
Я вышла из комнаты, понимая, что Вольф мне лжет. Это было очевидно. Как только мы встретимся с этой женщиной, как только подтвердим или опровергнем догадку о том, что она может быть причастна к пропаже протоколов и смерти Александра и профессора, я позвоню своему новому знакомому и поговорю с ним об изумрудах и Дэниеле Вольфе.
* * *
Дэниел позвонил в музей, однако там нам не смогли дать внятной информации о том, где проживала Анна Гурд, так звали смотрительницу. Эта женщина и вправду была призраком. Ее начальство изрядно удивилось, когда Вольф начал задавать вопросы о женщине, прикинувшись журналистом. Анна исправно ходила на работу, никогда не опаздывала и не болела, судя по всему была одинока. Она не заводила друзей и держалась отстраненно от коллег. Между строк читалось, что начальство считает ее сумасшедшей кошатницей. На следующий день после смерти профессора, Анна попросила выходной, что было воспринято нормально, все-так шок от вынужденного созерцания чьей-либо смерти, дело вполне обыденное.