— Не понимаю, о чем вы говорите. — Взгляд женщины метнулся к лестнице. Дэниел прав, скорее всего она хранила бумаги в своей комнате.
— Зачем все это? Подмена протоколов так, что ваша сестра была уверена, что владеет фальшивкой, нежелание их продать, убийства…
— Они мои! — громко закричала женщина, моментально переменившись. Куда подевалась спокойная, немного скованная женщина, которую мы встречали раньше, маска рациональности слетела с нее в мгновение ока. Анна с силой толкнула Дэниела и побежала вверх по лестнице.
Я проследовала за ней, Дэниел побежал за мной. Я уже была в этом доме, поэтому безошибочно отыскала комнату Анны, которую та успела запереть на ключ. Дэниел прыгнул на дверь, вышибая ее плечом.
Когда мы оказались в комнате, то застали в ней Анну, держащую в руках толстую пластиковую папку. Волосы женщины растрепались, в глазах сверкали всполохи безумия. Комната ее была безлика, узкая кровать одиноко стояла, прислоненная к стене, старый Она пыталась отворить окно, я понимала, что если ей это удасться, женщина сможет сбежать. Хотя с другой стороны, прыжок со второго этажа может закончиться вывихнутой лодыжкой или полноценным переломом:
— Не прыгайте, это может быть опасно, — сказала я так спокойно, как могла. — Полиция уже в пути, вы не сможете скрыться. — Почему эти бумаги так важны для вас?
— У меня больше ничего нет… — Рыдала женщина. А затем ее взгляд стал совсем безумен, она заговорила быстро, запинаясь, так что я могла понять ее через слово: — Они убили меня. Двести лет назад они обезглавили меня, я возродилась, я живу в этом безумном теле и жажду отмщения. Старик Чуди должен был умереть, он несет ответственность за грехи, текущие в его крови. Русский историк должен был умереть, он не был нужен никому в этом мире, профессор был слишком хрупкий, он разбился как стекло.
Голос ее понизился и стал невероятно хриплым, мне не верилось в то, что он издается из ее горла. Раздался голос Дэниела:
— Вы убили и Манфреда Чуди?
— Я помогла ему уснуть. Он слишком долго жил. — Сказала женщина. Черт возьми, на ее руках три убийства. А Александр просто случайно оказался слишком близко к разгадке тайны Анны Гурд.
— Зачем вам протоколы, Анна? Почему не продать их? Зачем так охранять какие-то бумаги — спросила я, за что была вознаграждена взглядом, полным презрения и гнева. Эта женщина и правда не любила иностранцев.
— Это мое наследие, это моя история. Она не продается! Она моя!
Анна сделала шаг к открытому окну, Дэниел подлетел к женщине, пытаясь перехватить ее, не дать ей упасть. Вдали раздался звук полицейских сирен.
Остальное произошло в долю секунды, Анна упала на землю с тяжелым звуком, Дэниел остался в комнате, держащий в руках заветную папку с протоколами. На мгновение мне показалось, что я увидела на его лице удовлетворенную улыбку, несмотря на весь кошмар, и безумие, которые вылила на нас Анна.
— Дина, дай мне свою сумку, пожалуйста.
Я протянула сумку, которая чудом оставалась на моем плече, мужчине. Видимо московская привычка держать сумочку мертвой хваткой играла здесь свою роль.
Сама я бегом спустилась вниз по лестнице, с одной стороны надеясь, что женщина не пострадала слишком сильно, с другой, что она не сможет бежать в лес. Рыжий кот преступницы побежал следом за мной и скользнул в открытую дверь. Сомневаюсь, что его беспокоила судьба хозяйки. Анна сидела на траве, баюкая медленно опухающую ногу. Та выглядела так, будто была сломана. Ее взгляд совсем опустел от боли, а может от того, что злой призрак Анны Гельди покинул ее. Я встряхнула головой, не позволяя подобным мыслям осесть в моем сознании. Призраков не бывает, а вот безумие реально.
Полицейские машины остановились около дома. Два мужчины в форме подбежали к нам, отрывисто спрашивая что-то на немецком и крича известное «Хенде Хох». Я как не странно поняла команду быстрее Анны. Дэниел выбежал на улицу, объясняя, что произошло. Я тупо кивала в такт его словам, продолжая смотреть на Анну, хладнокровную убийцу и несчастную жертву судьбы, чей разум не выдержал испытаний. Дэниел вручил мне сумку, которую я повесила на плечо. В руках у него была папка с протоколами.
— Зло, это не осознанный выбор, Дина. — произнес Дэниел, в то время как Анну заталкивали в машину. Я понимала, что он имел ввиду. Анна не считала, что творит зло, она находилась во власти своих иллюзий и желании во что бы то ни стало защитить протоколы.
Два полицейских в безупречно отглаженной форме подошли к нам. Они так сильно походили друг на друга, что казались братьями. Мужчины начали задавать вопросы, на которые мой напарник отвечал с нотками усталости в голосе: