— Скоро закончим, — ответил Леонид, макнув кисть в синюю гуашь.
— Чем плох «Подснежник»? — растерянно пробормотала Маша, пытаясь отвлечься.
— Так называют трупы, — сказал Кирилл.
— Почему? — удивилась та.
— Как цветы, по весне пробиваются из-под снега.
— Фу, какая чернуха! — выпалила подоспевшая Яна. — Пойдем, мы придумали концовку.
Они удалились. Маша выдохнула, поразившись: «Что это было?» До отчисления они с Кириллом пересекались только на лекциях. Он был скорее добрым знакомым, чем другом, пару раз выручал, несмотря на то, какое большое приключение связывало их ранее. Ситуация, произошедшая пару минут назад, сбила с толку. Истории о френдзоне всегда вызывали у нее недоумение. Казалось несложным определить грань, когда приятельские чувства перерастали во влюбленность и отношение менялось. «Сначала глазею на Леонида, потом краснею из-за Кирилла, — недоумевала Маша. — Неужели это побочный эффект расставания?» В статьях, которые она читала, говорилось, что после разрыва происходил всплеск эмоций: обида вызывала гнев, появлялось желание отомстить бывшему, наказать или убедить его начать все заново. Она считала глупым использовать парней, чтобы заставить Марка ревновать, поэтому списала все на стресс.
Время шло, наброски обретали цвета. Девушка с филологического и Леонид, пообсуждав творчество Принцева, переключились на «Кентервильское привидение».
— В образе призрака Уайльд изображает философа, независимого и неподвластного чарам женщин, — сказала та, словно процитировала учебник.
— Он какой-то неудачник, — потер подбородок Леонид. — Не может справиться с близнецами.
— Смотри глубже. Это проблема двух цивилизаций, рационального и потустороннего. Финал — символ примирения американцев с англичанами.
— Зачем нужен призрак, если он не пугает? — упрямился Леонид. — Сделали бы человеком. Бомж и то страшнее.
— Ты не осознаешь посыла! — раздраженно воскликнула студентка.
Она ушла, продемонстрировав настолько оскорбленный вид, будто Леонид плюнул ей в душу.
— Какая ранимая, — фыркнул он. — Я же не обижаюсь, когда путают Австрию и Австралию.
— Или презумпцию и преюдицию, — кивнула Маша, скрыв замешательство.
— Ага, — неуверенно отозвался тот.
Подождав, пока творения высохнут, они переместились в вожатскую. Студентки филологического одарили их недобрыми взглядами и, невпопад хмыкнув, продолжили орудовать тряпками. Широкие шкафы, две идеально заправленные кровати, чистая люстра и настенные светильники резко контрастировали с интерьером обычных спален. Отглаженные шторы почти доставали до блестящего линолеума. Маша и Леонид, как могли, повесили плакаты поверх голубых обоев.
Вскоре подтянулась съемочная группа. Динара, расправив складки на платье, протянула кулон.
— Как я выгляжу? — спросила она, когда Маша застегнула украшение.
— Отлично, — искренне похвалила та.
— Не забыть бы текст.
— Работаем с одного дубля, — грозно скомандовала Вика. — Посторонние, покиньте площадку.
— Она вжилась в роль, — удивилась Маша.
— Даже чересчур, — хмыкнула Динара. — Возмущается из-за каждой реплики, твердит что-то про диалоги. Ощущение, будто они «Титаник» повторяют.
— Поможете с галстуком? — сказал Кирилл, пригладив воротник белой рубашки.
К ним подскочила Вика, скороговоркой выпалила:
— Убери, будешь ближе к зрителю. Где девчонка с хлопушкой?
Маша пожелала Динаре удачи и ретировалась в комнату, отметив: «Кто-то воспринял проект слишком серьезно». Наедине с собой было некомфортно. Мысли, как ненужные вещи, спрятанные в дальнем углу кладовки, выбирались из глубин. Если бы кто-то озвучил тягостные думы, стало бы вполовину легче. Лишь пара человек из ее окружения могла безошибочно определить самые больные места. За размышлениями она не заметила, как пролетело время.
— Чего грустишь? — скороговоркой спросила вбежавшая Динара, на ходу раздеваясь. — Из-за Бортникова?
Она смешно запрыгала, натягивая штаны.
— Ага.
— Забей на этого торчка. Он загубит свою жизнь и умрет где-нибудь в канаве.
— Марк давно завязал, — по привычке возразила Маша, заступившись за бывшего парня.
— Так и поверила, — хмыкнула Динара. — У него зависимостей больше, чем извилин.