— Зови строителей. Мы добрые, — заверил Михаил, подмигнув Эмилии. — Если к девчонкам не полезут.
— Их нет, — огорошил студентов Марк.
— В смысле? — качнула чашкой Динара.
— В прямом. У бригадира вчера сын родился, поехали на застолье. Будут к пятнице.
Динара забавно похлопала ресницами. Она редко пребывала в замешательстве, умудрялась выходить из неприятностей победительницей или по меньшей мере без серьезных потерь. Слова Бортникова словно оглушили ее. Маша пожалела подругу, привыкшую все контролировать.
— Зачем ты обманул Захара? — сердито процедила Динара.
— Мне платят за молчание, — беззаботно произнес Марк. — В день капает по пятихатке.
Ангелина встрепенулась:
— Можешь им позвонить?
— У меня не ловит, — ответил он и принялся объяснять: — Мужики, когда только приехали, все симки скупили, ничего не работало. Потом начальство прислало гастарбайтера, у того был «Мобифокет». Все удивились, когда у него даже видеозвонки проходили.
— «Мобифокет»? Они же десять лет назад закрылись, — опешила Яна. — На лекции разбирали их кейс.
— На улицах остались точки, потихоньку продают, — сказал Марк. — Бригадир обещал, что привезет мне, а то сижу без связи.
— Значит, мы совсем одни? — осторожно протянула Ангелина.
— Не бойтесь, я закрыл ворота и дверь. Места здесь тихие.
Алкоголь прогнал зародившуюся тревогу. Девушки танцевали, парни беседовали о подвигах прошлого, Глеб и Настя обжимались, непривычно радостный Игорь о чем-то болтал с Ангелиной, Леонид вяло спорил с фанаткой Уайльда. Динара пожаловалась, что у нее слетит ежедневная награда в какой-то игре, придется заново копить, а цены выросли.
— Поцелуй стоит, как секс. Обдираловка! — воскликнула она.
— Кто-то правда в это играет? — хмыкнул Кирилл.
— Ой, не притворяйся. Знаешь, сколько парни спускают на бессюжетные потрахушки, кошкодевочек и другой «контент»?
— Отвратительно, — поддержала Вика. — В этих играх объективизируют женщин.
— А в ваших — мужчин, — заявил Кирилл. — Я предпочитаю реальность.
— Точно? И на канал со слитыми фото не подписан? — упрямилась Динара.
Маша слушала вполуха, стараясь не наблюдать за Марком. Вика приблизилась к Эмилии, немного погодя протянула Глебу приготовленный коктейль и спросила:
— Выпьешь?
В ее голосе звучал вызов.
— Без отравы? — с хитринкой в голосе уточнил Глеб.
— Между ними точно что-то есть, — увлеченно прошептала Динара, будто смотрела очередной сериал.
— Раньше ты не был трусом, — сказала Вика, сократив расстояние между ней и парнем.
Михаил с Женей бодро подначивали: «Пей! Пей! Пей!» Глеб, хмыкнув, взял и осушил чашку, глядя прямо на бывшую. Настя покраснела, пихнула его и убежала.
— Твоя первокурсница — истеричка, — фыркнула Вика, коснувшись его подбородка.
— Прямо как ты, — криво усмехнулся Глеб.
Маша приложила ладонь к горячему лбу. От духоты кружилась голова. «Нужно охладиться», — подумала она и встала, покачнувшись. Оказалось, что легкий сладковатый напиток разил наповал. Ей повезло добраться до коридора и ничего не уронить. В помещении с умывальниками было прохладно. Она уже повернула ржавый кран, как вдруг услышала крики и выглянула, увидев возле вожатской Настю с Яной.
— Проваливай, — взвизгнула первокурсница. — Он мой, понятно?
— Успокойся.
— Хочешь увести Глебушку? Не выйдет, сучка!
— Бешеная, я просто заблудилась, — пролепетала Яна, отступив. — Ты тиктоков насмотрелась?
— Иди отсюда, дрянь! — вскричала Настя и, плюнув, хлопнула дверью прямо перед носом Яны.
Маша мотнула головой, подошла к раковине, смочила лицо и вернулась к остальным. Воздух будто пропитался весельем. Женя и Михаил соревновались, кто кого перепьет, в противоположном углу Кирилл бренчал на гитаре для немногочисленных слушателей, Яна, активно жестикулируя, щебетала с Ангелиной и Динарой, а Глеб и Марк увлеченно переговаривались с Викой и Эмилией. Возле окна, спиной к остальным, сидел Леонид.
— Скучаешь на празднике жизни? — спросила Маша, поставив возле него стул.
— Не люблю посиделки, — равнодушно ответил тот, заложив пальцем страницу.
— Почему не уйдешь?
— В комнате дубак. Здесь хотя бы руки не мерзнут.
Марк засмеялся. Маша ссутулилась, обхватила кружку двумя ладонями, всмотрелась в оранжевую жидкость. По поверхности плыли круги.
— Молодость — странная штука, — отстраненно произнесла она. — Вроде все двери открыты, но почему-то кажется, что лучше уже не будет. Закончится универ, начнется рутина: дом — работа, семья, дети, заботы. Не жизнь, а чертово колесо. И так до старости.