— Ты бы простила измену?
— Никогда, — выпалила та. — Если узнаю, прибью или покалечу обоих.
— Осторожней, Глебчик, — усмехнулся Михаил.
— Ему, честному, нечего бояться, — сказал Кирилл.
Очередь перешла к Яне, и она решительно произнесла:
— Действие.
Маша поразилась ее храбрости. Глеб что-то шепнул Насте. Первокурсница просияла, словно забыла обиду, мерзко хихикнула и потребовала:
— Расскажи о своем самом постыдном поступке.
Яна поникла, сняла с шеи платок, принялась мять в руках.
— В четырнадцать лет я собрала досье на старшеклассника. После школы выследила его, потом караулила возле дома, зазубрила расписание, чтобы «случайно» сталкиваться на переменах, иногда звонила и молчала в трубку.
— Ты была маньячкой, — хохотнула Вика.
Яна покраснела.
— Старый случай, — недовольно сощурилась Настя. — Давай что-нибудь посвежее.
— Я выполнила условие, — твердо проговорила та, отвернувшись.
— Не поспоришь, — согласился Женя.
Ход перешел к Кириллу, и тот поспешно сказал:
— Правда.
Яна выпрямилась, положила ногу на ногу.
— За что ты бы мог убить?
— Неожиданно, — поразился Кирилл. — Помню сто пятую УК РФ, не хочу мотать срок.
— Мы не на семинаре.
— Человеческая жизнь — высшая ценность. Я против насилия.
— Не засчитывается.
Кирилл посуровел. Маша подумала: «Наверное, скажет о казни преступников».
— За предательство, — сурово ответил он. — Особенно близкого человека.
Настя засмеялась:
— Женёк, у меня плохие новости.
— Малая, тихо, — скороговоркой проговорил Глеб.
— Вы о чем? — растерялся Кирилл.
— Качок не в курсе? — хохотнула Настя и прикрыла рот ладошкой. — Упс.
— Объясни.
— Друг, у меня принцип, — ответил Глеб. — Не лезу в чужие разборки.
— Ты уже, — поморщился Кирилл.
— Перестаньте ссориться, — пропищала Ангелина.
Блондин уставился на Женю и, когда тот почесал затылок, со злостью спросил:
— Что еще ты скрываешь?
Происходящее напомнило известную телепередачу, где смаковали скандалы. Не дождавшись пояснения, Кирилл крутанул бутылку. Маша словно в замедленной съемке увидела, как стеклянное горлышко повернулось к ней и остановилось. В мыслях завыла сирена. «Как быть? Если скажу: “Правда”, он выяснит про Марка или расставание».
— Действие, — пролепетала она.
Оглушительный стук сердца посоперничал бы с рэп-битами. Михаил и Женя захлопали.
— Сделай мне массаж, — сказал Кирилл.
«Пронесло», — выдохнула Маша, вообразив варианты похуже. Она встала позади Кирилла, согрела ладони и погладила шею. В растирании, круговых движениях, едва осязаемых щипках не было подтекста. Она чувствовала, как расслабляются мышцы. Алкоголь, ненавязчивый лимонный аромат, шуршание рубашки отвлекали от реальности. После одинокой недели было приятно вновь прикасаться к парню. Словно в трансе, она запустила пальцы в светлые волосы, провела к вискам, от лба к затылку. Кирилл рвано вздохнул.
— Достаточно, — голос звучал ниже. — Спасибо, ты волшебница.
Михаил пошутил про тайских умниц. Марк с плохо скрываемым гневом налил себе коньяк. Опомнившись, Маша села к Динаре, передала ход. Ангелина ойкнула и воскликнула:
— Действие.
«Что ей загадать?» — застопорилась Маша. Ей не хотелось мучить соседку, поэтому она озвучила первое, что пришло в голову:
— Выпей вина.
— Не могу, я принимаю снотворное, — сконфуженно произнесла Ангелина. — Опасно смешивать.
Сверху раздался странный стук. В мыслях Маши неожиданно мелькнула пакость. На левое плечо будто взобрался демоненок из мультфильма, начал убалтывать: «Напугай прилипалу, пристыди». Ангелок, который должен был сесть на правое плечо, так и не появился. Злость, разочарование, обида требовали выхода. Ангелине не повезло попасть под горячую руку.
— Сфоткай что-нибудь на третьем этаже, — бескомпромиссно приказала Маша.
— Сейчас? — изумилась Ангелина.
— Там плохое освещение, — вклинился Марк. — Поменяй задание.
Бесенок зашептал пуще прежнего: «Почему Бортников о ней печется? Зачем корчит из себя рыцаря? Жаждет внимания, одобрения? Идиот. Не уступай, пусть помучается». Маша стиснула зубы, нахмурилась и безапелляционно произнесла:
— Правила запрещают.
Марк проводил Ангелину, будто специально хотел насолить бывшей. Маша цедила алкоголь, но не ощущала вкуса. Все мысли были заняты проклятым Бортниковым и тем, как поспешно он заступился за незнакомую девушку. Внутри клокотало, хотелось закатить настоящий скандал, высказаться при всех, опозорить обидчика. Остатки разума помогли сдержать гневный порыв.