— Удачных каникул. Свидимся через неделю, — улыбнулся шофер.
Он окинул взглядом унылую компанию и, то ли горько, то ли весело хмыкнув, скрылся в микроавтобусе.
Маша смотрела, как «Газель» тает вдали, оставляя следы шин. «Если начнется снегопад, будет трудно уехать, — подумала она. — Борис застрянет, уйти пешком тоже не получится, шоссе далеко». Мысль потянула за собой тревогу. В памяти возникли картинки из лекции по безопасности жизнедеятельности. Это, конечно, было последним, что могло возникнуть в голове, ведь она прогуляла практически все занятия. Но на той единственной паре, которую Маша все же соизволила посетить, одарив преподавателя своим царским присутствием, она слушала, как бывший военный сухо вещал о последствиях обморожения, показывал слайды с наглядными омерзительными примерами. «С нами Захар Владимирович, поэтому ничего страшного точно не случится», — приободрилась Маша, увидев, как тот покинул компактную иномарку. Преподаватель бодро раздал указания:
— Молодые люди, кто покрепче, возьмите продукты, бутылки с водой. Я побеседую со сторожем.
— Ну и дыра, — скривилась Динара, когда тот удалился.
Дыра — это было мягко сказано. Складывалось впечатление, что за последние тридцать лет сюда лишь пару раз заглянули рабочие, создали видимость стройки и уехали, побросав материалы. Увиденное мало походило на детский лагерь.
— Радуйся, что снег расчистили, — ответил Кирилл, нагруженный провизией.
— Как мне багаж тащить? — недовольно сказала Динара.
— Надо было меньше брать, — сказал Леонид, закинув баулы на плечи.
— Класс, — хмыкнула Динара, вытащила смартфон и гневно проговорила что-то на башкирском. — Нет сети? Серьезно?
— У меня тоже, — проверила Маша.
Остальные последовали ее примеру. Послышались грустные и сердитые вздохи. Только Леонид, похоже, не особо горевал. Оно и неудивительно: в его родном селе интернет оставался не до конца изученной технологией.
— Ни у кого нет сигнала? — громко спросил Кирилл.
— Есть, но слабый, — меланхолично отозвался Игорь.
За два года совместного обучения Маша заметила, что тот пребывал в двух состояниях: недовольном и страдающем. Лохматые волосы, кустистые брови, зеленоватая кожа, щетина в форме перевернутой подковы создавали несуразный и болезненный вид. Из-под парки торчали голубая рубашка и полы пиджака, на левой штанине темнело пятно чего-то неопределенного. Слабый, будто вымученный голос так и просил: «Добейте меня или отстаньте».
— Покажи, — сказал Глеб, подойдя вплотную. — Кирпич? Они еще работают?
— Отвали, — буркнул Игорь.
— Расслабься.
Атмосфера накалялась. Студенты не особо радовались поездке, а возникшие проблемы с сетью только усилили раздражение. Глеб толкнул Игоря, тот пихнул в ответ. Маша с горечью осознала, что ближайшие дни проведет с этими людьми, что, конечно, очень удручало.
— Шухер, Владимирович близко, — скороговоркой произнес Михаил.
Недовольства стихли. Преподаватель с досадой сообщил, что никого не обнаружил в сторожке.
— Мы одни на огромной, никому не нужной территории? — уточнила Динара.
— Еще строители, проверенные люди, — поправил Захар Владимирович.
— У меня чемодан с замком, — наклонившись к Маше, прошептала подруга. — Ничего не сопрут.
Хотелось, конечно, сказать ей, что у рабочих, как правило, с собой имелись инструменты, поэтому для них взломать чемодан было не сложнее, чем забить гвоздь в стену, но из приличия, не желая нагнетать обстановку, Маша промолчала. Захар Владимирович же припарковал автомобиль за воротами на расчищенном пятачке, достал план местности и объявил:
— Выдвигаемся. Смотрите под ноги.
Он возглавил нестройную колонну. Прогулка началась приятно: пейзаж радовал взор, снег приветливо хрустел, воздух полнился хрустальной свежестью и ароматами леса. Через несколько метров Маша почувствовала запах вейпа. Трое студентов увязли в сугробах. Пока их доставали, свалились еще четверо.
— Проклятый лагерь, — цензурнее повторила Динара, волоча багаж.
— Здесь славно, — воодушевился Леонид, перекинув поклажу. — Самое то для лыж.
— Ты рос в такой же глухомани? — противно засмеялся Михаил.
Его осадил Кирилл, замыкавший строй. Меньше чем через полчаса деревья расступились, обнажив просторный участок с четырехэтажным корпусом. Кирпич потемнел, кое-где грязными пятнами расплывались остатки блеклого рисунка. Глазницы пустых, местами заколоченных окон пугали. Здание отлично бы вписалось в фильм или игру про заброшенную психбольницу.