— Ты явно сластена. Не боишься без зубов остаться? — спросила его Даша.
— Не. Должны же в жизни быть хоть какие-то радости. Пусть будут конфеты, — хмыкнул Илья.
— Илья, ты домой собираешься? Уже десятый час.
— Не хочу. Я болею. Там холодно. Одиноко. А у тебя тепло. Уютно. Здесь хочу остаться, — сказал он. — Если дашь еще и подушку с одеялом, то буду очень рад.
— И как я твое присутствие буду Миле объяснять? Она и так косо смотрит.
— Я болею. Мне можно. Не выгонять же меня такого несчастного на улицу? — ответил он, отставляя чай. Задорная улыбка так и сияла на его лице, как будто он затеял какую-то проказу.
— Ладно, оставайся, — согласилась Даша. Она принесла из комнаты плед и подушку. Потом сходила за ноутбуком. — Я здесь поработаю.
— Не буду тебе мешать, — сказал Илья.
Он не спал. Наблюдал за ней. Большой свет Даша выключила. А свет от ноутбука делал ее лицо таинственным и не менее притягательным. Она сосредоточенно набивала текст. За окном поднялся ветер, который открыл форточку, принося свежесть осени. Кухню наполнили ароматы палой листвы и дождя. Даша сразу закрыла форточку, но нотка свежести продолжала витать в воздухе кухни. Она заставляла радоваться таким простым вещам, как мягкая кровать и теплый плед. Рядом сидела женщина из мечты, до которой было достаточно протянуть руку и она не исчезнет. Пусть не его. Пока не его. Но он уже сделал много шагов до своей цели. Это радовало. Заставляло все внутри млеть от предвкушения, связанного с восторгом. Как раньше, в детстве. Он первым искал подарки под елкой, надеясь, что долгожданный мяч или хоккейная клюшка окажутся на месте. И они появлялись там. Как он мечтал. Чем не волшебство? Любая мечта, даже самая дерзкая, она всегда сбывалась. Для этого достаточно было верить. И он верил. Он хотел, чтоб все это не заканчивалось, а продолжалось всю жизнь.
Кто-то из детей закашлял. Вроде Мила. Даша сорвалась испуганной птицей. Эта забота ему была чужда. Он плохо ее понимал. Но принимал. Для него мальчишка и девчонка были чем-то вроде собачек, которые все время лезли и требовали внимания. Не мешали и особо не раздражали, но в то же время были перед глазами и мешали сосредоточиться. Интересно, сколько нужно лет, чтоб они выросли?
— Даш, а через сколько лет им не потребуется такая опека? — спросил Илья.
— Кому? — не поняла она.
— Твоим детям.
— Официально до восемнадцати лет, а там как получится, — ответила Даша.
— Это сколько? Лет шестнадцать еще? Не так и много.
— А к чему такие вопросы?
— Интересно через сколько лет мне не придется тебя с кем-то еще делить.
— Это у тебя такие долгоиграющие планы насчет моей скромной персоны? — усмехнулась Даша. Его слова не испугали, а позабавили.
— Еще какие большие. Только давай больше никаких детей. Этих вырастим и хватит.
— Будем внуков нянчить? — насмешливо спросила она.
— Сами пусть их растят. Ну, максимум на выходные раз в месяц возьмем. Нам с тобой и вдвоем будет не скучно. Будем гулять, в кино ходить.
— Фантазер.
— Мечтатель, — поправил он. — Без мечты скучно.
— Тут я с тобой согласна.
— А о чем ты мечтаешь? — спросил Илья.
— Не знаю.
— Или не хочешь говорить.
— Может не хочу говорить, — ответила Даша, продолжая печатать.
— Несколько дней назад ты загадала желание. Когда падала листва. О чем ты желала? — не отставал он.
— Разве желания можно говорить? Тогда оно не сбудется.
— Мне можно. Я умею тайны хранить и не помешаю твоим желаниям.
— Илья, ты обещал мне не мешать, — напомнила она.
— А я и не мешаю. Ты печатаешь уже три часа. Давно пора сделать перерыв, — ничуть не смутился Илья.
— Чем быстрее я закончу, тем раньше лягу спать, — ответила Даша.
— Так все же, что ты загадала?
— Ты всегда такой прилипчивый?
— Когда что-то хочу узнать или добиться, — ответил Илья. Даша задумалась.
— Счастья хотела. Чтоб проблем было поменьше, а на душе было спокойнее, — наконец, ответила она.
— Ну, это и я могу подарить. Не такое уж сложное желание, — ответил он.
— Ты у нас теперь в волшебники заделался?
— Только учусь, — ответил он. Довольно ловко Илья захлопнул крышку ноутбука, а Дашу схватил в охапку, притягивая к себе и как куклу, укутывая пледом.
— Что ты делаешь? — попыталась она вырваться.
— Спать тебя укладываю. Полночь уже, а ты какой-то ерундой страдаешь, — проворчал он.