Только чаще побеждает проза,
Словно дунет ветер хмурых дней.
Ведь шумит такая же береза
Над могилой матери моей.
На войне отца убила пуля,
А у нас в деревне у оград
С ветром и с дождем шумел, как улей,
Вот такой же поздний листопад…
Русь моя, люблю твои березы!
С первых лет я с ними жил и рос.
Потому и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез…
* * *
«Снуют. Считают рублики…»
Снуют. Считают рублики.
Спешат в свои дома.
И нету дела публике,
что я схожу с ума!
Не знаю, чем он кончится
запутавшийся путь,
но так порою хочется
ножом…
куда-нибудь!
* * *
«Поэт перед смертью…»
Поэт перед смертью
сквозь тайные слезы
жалеет совсем не о том,
что скоро завянут надгробные розы
и люди забудут о нем,
что память о нем —
по желанью живущих —
не выльется в мрамор и медь…
Но горько поэту,
что в мире цветущем
ему
после смерти
не петь…
Товарищу
Что с того, что я бываю грубым?
Это потому, что жизнь груба.
Ты дымишь
своим надменным чубом
Будто паровозная труба.
Ты одет по моде. Весь реклама.
Я не тот…
И в сумрачной тиши
Я боюсь, что жизненная драма
Может стать трагедией души.
Ничего не стану делать
Год пройдет:
другой…
а там уж —
Что тут много говорить? —
Ты, конечно, выйдешь замуж,
Будешь мужу суп варить.
Будет муж тобой гордиться,
И катать тебя в такси,
И вокруг тебя кружиться,
Как Земля вокруг оси.
Что ж? Мешать я вам не стану,
Буду трезв и буду брит,
Буду в дом носить сметану,
Чтобы дед лечил гастрит.
Ничего не стану делать,
Чтоб нарушить ваш покой.
На свиданье ночью белой,
Может быть, пойду с другой…
Так чего ж, забившись в угол,
Сузив желтые зрачки,
На меня твоя подруга
Мрачно смотрит сквозь очки?..
* * *
«Пусть цветут на улицах твоих…»
Пусть цветут на улицах твоих
На меня похожие цветы.
Может быть, везде встречая
их,
Обо мне задумаешься ты!
Ну погоди…
Ну погоди, остановись, родная.
Гляди, платок из сумочки упал!
Все говорят в восторге: «Ах какая!»
И смотрят вслед…
А я на все начхал!
Начхал в прямом и переносном смысле.
И знаю я: ты с виду хороша,
Но губы у тебя давно прокисли,
Да и сама не стоишь ни гроша.
Конечно, кроме платья и нательных
Рубашек там и прочей ерунды,
Конечно, кроме туфелек модельных,
Которые от грязи и воды
Ты бережешь…
А знаешь ли, что раньше
Я так дружил с надеждою одной,
Что преданной и ласковой, без фальши,
Ты будешь мне
когда-нибудь
женой…
Прошла твоя пора любви и мая,
Хотя желаний не иссяк запал…
…Ну погоди, остановись, родная,
Гляди, платок из сумочки упал!
Минута прощания
…Уронила шелк волос
Ты на кофту синюю.
Пролил тонкий запах роз
Ветер под осиною.
Расплескала в камень струи
Цвета винного волна —
Мне хотелось в поцелуи
Душу выплескать до дна.
Встреча
— Как сильно изменился ты! —
Воскликнул я. И друг опешил.
И стал печальней сироты…
Но я, смеясь, его утешил:
— Меняя прежние черты,
Меняя возраст, гнев на милость,
Не только я, не только ты,
А вся Россия изменилась!..
На вахте
…Ах, этот мир, на кладбище похожий!
Могильный мрак сгущается вдали.
Но я привык. Я чувствую без дрожи
Вращенье умирающей земли.
И, головой упершись в воздух плотный,
Ногой на кнехт небрежно наступив,
Вот и сейчас я с миной беззаботной
Плюю с борта в чернеющий залив.
А вахта кончится —
конечно, не заплачу.
Уйду, возьму газетку перед сном,
Стакан воды холодной (…),
И все пойдет обычным чередом.
Море
Я у моря ходил. Как нежен
Был сапфировый цвет волны.
Море жизнь вдыхало и свежесть
Даже в мертвые валуны,
Прямо в сердце врывалось силой
Красоты, бурлившей вокруг.
Но великой братской могилой
Мне представилось море вдруг.
Под водою бездонно-синей
В годы грозные, без следа,
Сколько храбрых сынов России
Похоронено навсегда!..
Говорят, что моряк не плачет,
Все же слез я сдержать не смог.
Словно брызги крови горячей
Расплескала заря у ног.
Стало сердце болью самою.
Но росло торжество ума:
Свет над морем борется с тьмою,
И пред ним отступает тьма!
Грусть
Любимый край мой, нежный и веселый.
Мне не забыть у дальних берегов
Среди полей задумчивые села,
Костры в лугах и песни пастухов.
Мне не забыть друзей и нашу школу
И как в тиши июльских вечеров
Мы заводили в парке радиолу
И после танцевали «Вальс цветов».
А дни идут…
На палубе эсминца
Стою сейчас. Темнеет небосклон.
Чернеют скалы. Волны вереницей
Стремительно бегут со всех сторон.
Смотрю во тьму. И знаю я, что скоро
Опять маяк просемафорит нам.
И мы уйдем в бушующее море
По перекатным взвихренным волнам…
Любимый край мой, нежный и веселый,
Февральских нив серебряный покров
И двор пустынный, снегом занесенный…
Как я грущу у дальних берегов!
И передаст стихов живая краткость,
Что с этой грустью радостно дружить,
Что эта грусть, похожая на радость,
Мне помогает Родине служить!