- Прости, - говорю я ей, - я не должен был так себя вести. Мне, - я массирую голову, пытаясь прогнать последние капли гнева и вспомнить слово, - жаль, - завершаю я предложение.
Она всхлипывает. Но я вижу, что слушать дальше уже готова. Вдыхаю спертый воздух. Облизываю губы и продолжаю.
-Так вот, - говорю я, - к чему же я все это. Собираешь мозаику. Долго собираешь. День, два. Ведь картина большая. Остается чуть-чуть, и тут ты понимаешь, что детали не хватает. Начинаешь искать ее. Заглядываешь в коробку - пусто. Смотришь под кровать - пыль и паутина. Ничего.
Слышно ветер. Сквозняк завывает этажом ниже.
-Но в конечном итоге находишь ее под тумбочкой для телевизора. Или не находишь. Так вот и у меня в голове. Ты ведь понимаешь?
Она ничего не мычит в ответ.
-Я тебя спрашиваю, ты понимаешь? - Замахиваюсь и бью ее легонько ладошкой по щеке. Остается красный опечаток. След, который через мгновение уже исчезнет. Мои старания вознаграждаются, она начинает утвердительно кивать.
-Хорошо. Но вот ты лезешь под тумбочку, водишь там рукой из стороны в сторону в поисках этой маленькой чертовой...А-а-а! Ты опять растерял все?! Тебе ведь только позавчера купили эту мозаику! Дебил! Нет, отец, не надо. Ай! Будешь знать, будешь. Это ведь все деньги, все для тебя. А ума у тебя, как у козы. Так может и тебя на луг вывести? Нет, нет, прошу. Ты ведь мертв!
Я бьюсь головой о стену, пугая мышей. Глупые мыши. Бьюсь. Еще, еще. Чтобы эти образы и эти слова исчезли. Исчезли навсегда. Но все впустую. Как всегда.
Ржавый гвоздь, выпирающий из деревянной прогнившей стены, разрезает руку. Царапает плоть и тонкие линии ладони. Линии жизни и судьбы. Кровь, алая кровь выступает каплями и остается краской на стене. Капает на пол. Но я не обращаю внимания. Голова разрывается тяжелыми ударами. Словно кувалдой бьет по металлической балке. Тук-тук-тук. Эхо прошлого застыло звоном в ушах. А я все бью руками и головой в стену, пытаясь прогнать шепот, так громко звучащий внутри меня. А затем все прекращается, так же резко, как началось. Тишина. Только сквозняк гуляет на первом этаже. Забегает сквозь щели расшатанных оконных рам. Завывает и умолкает, завывает и...
-Слышишь, - говорю я, прислушиваясь. - Ты это слышишь? - Повторяю вновь. Тихо, боясь потревожить спокойствие внутри себя.
Она удивленно смотрит на меня. Глядит на столь переменчивое мое поведение. Ждет, что я вновь выкину нечто подобное. Но нет. Все мое внимание привлек странный звук снизу. Послышалось ли? Не думаю. Я смотрю, как поднимается и опускается ее грудь. Ворот футболки порван. Следы грязи. Все это меня начинает выводить из себя. Но я отворачиваюсь от нее и делаю глубокий вдох. За ним еще один и еще. Все приходит в норму.
-Тише, говорю я ей. Ничего не...ничего не...да что же такое! Молчи! Не дыши. Сиди тихо, поняла, да?
Да, она знает уже, что я жду от нее. Кивает. А я же, ничего не отвечая, подхожу к лестнице. Всматриваюсь в царящую внизу тьму. Половицы скрипят под осторожными шагами. Громко скрипят и ступени. Одна трещит, прогибаясь под моим весом.
-Кто...там? - Спрашиваю я.
Шорох, шаги.
-Тихо, - говорю я, оборачиваясь и приставив палец к губам. Она сидит молча. Не шевелится. Только дышит. Красные заплаканные глаза хорошо видны в голубом свете фонарика, лежащего на столе у стены. Слезы засохли на ее щеках бледными солеными разводами. Мне даже захотел подойти к ней сейчас. Наклониться, чтобы наши глаза встретились. Чтобы они были друг напротив друга. Посмотреть. Увидеть страх. А затем, медленно, чтобы ощутить всю прелесть момента, неспешно провести языком по ее щеке. Меня никто не станет торопить. Я почувствовал бы соленый вкус с примесью боли и страданий. Остановился бы на миг. Закрыл глаза, чтобы насладиться моментом. И повторить. Еще, еще и еще. АХ! Легкое возбуждение взбудоражило сердце. Холодок мурашек пробежал по коже. Я из последних сил сдержал себя и то потому лишь, что снизу я вновь услышал какой-то шум.
Я продолжил спускаться вниз по ступеням. Они скрипели под каждым моим шагом. Плечом протирал стену. Шаг, протяжный скрип. И прогибается, шатается ступенька. А впереди мрак. Доносится звук. Кап-кап-кап. Вода, всего лишь вода. Дом давно прогнил, скосился на бок. Даже от легкого ветра его начинало довольно сильно шатать. Балки, стоило дотронуться до них, начинали изрядно качаться. Все скрипит и трещит по швам. Я даже не знаю, как до сих пор он еще не завалился. Но мне нравилось проводить здесь время. Тихо, уединенно. Никто не беспокоит. Нет посторонних глаз, ушей и бессмысленных разговоров. Только я и мыши, только я и она.