Собака загавкала. Наверное, на кошку, быстро скрывшуюся за забором. А буря приближалась. Солнце почти скрылось. Едва пробивался его алый закат меж облаков и тополей, смешиваясь с более серыми красками. Темнее-темнее-темнее. И словно призраки стали подходить ко мне. Хотя, они всегда здесь были. Бродят себе меж окрашенных черным металлических оградок. Выплывают белыми облачками средь стройных берез.
Дед уже поднялся на холм и повел своих коз к дому по кладбищенской дороге. Одна коза остановилась и стала жевать высокую траву возле старого ржавого креста. Возле отца.
-А ну пошла, - погнал он ее прутиком. - Заканчивал бы ты уже, - обратился он ко мне, - вон, гляди, гроза какая подходит.
Но я не ответил. Сделал вид, что не услышал, что весь в мыслях и занят работой. Он же побрел дальше. Вот и хорошо. Мне не хотелось нарушать тишину. Нарушать покой. Только я здесь и тишина. И призраки. Но они, словно пар, безмолвны. Им тоже приятна тишина. И никто - ни я, ни они не собирались нарушать ее. Все просто: копать-копать-копать. Оставалось уже не так много. Раздался гром. И ветер погнал тучи быстрее. Закружились они, завертелись. И как чернильное пятно на листе неба, разлились над деревьями неподалеку. Пятно все расширялось. Ближе-ближе-ближе.
Я бы передохнул. Посидел на краю свежей могилы. Посмотрел бы вдаль. Здесь всегда столь прекрасный вид. Маленькие домики внизу, лес, поле, река. Даже поезда бывает видны там вдали. А ночами, такими легкими, простыми, когда за окном во дворе стрекочет сверчок, можно услышать поезд. Ту-тух-ту-тух. Редко, правда и так скоротечно, но все же. Я ведь всегда мечтал уехать куда-нибудь. Туда, далеко, где на утесе стоит старинный замок. И откроет он передо мной свои дубовые ворота. Когда-нибудь. А пока, я вновь всаживаю лопату в землю.
Работа завершена. Вылезаю из ямы и смотрю, радуюсь проделанной работе. Все, как надо. Пот струится по щекам, щиплет глаза. Я вытираю его тыльной стороной перчатки. Устал, но доволен. Все хорошо, все просто замечательно. Скрипит калитка. Этот звук привлек мое внимание. Я оборачиваюсь и смотрю. Это Ваня. Снова пьяный, шатаясь и бубня себе что-то под нос, огрызается с собакой. Он падает, встает и идет к дому. Да уж. Он всего на пару лет старше меня, но выглядит уже, как тот семидесятилетний старик, который вел коз. Жизнь, такая жизнь. Хотя, скорее такие люди.
Гром загремел так сильно, что даже земля под ногами задрожала. Я бы с радостью сейчас положил лопату и пошел в домик на болоте. Вот только одиночество там съест меня и не подавится. Так легко, так просто. Во тьме холодных стен я потеряюсь, и лишь гром заглушит мои мысли. Которых и так считай, нет. Пустота.
Я просто взял лопату, обошел могилу и пошел в сторону церкви. Там, рядом с ней был сарайчик. Я открыл его и положил лопату в жестяное ведро у стены. Рядом с тяпкой и граблями. В сарае пахло сеном. Мне нравился этот запах. Хоть вдыхая его, на душе становилось чуть тоскливо. Молнии сверкали за спиной. Вот-вот пойдет дождь. А мне не хотелось никуда идти. Не хотелось возвращаться домой. Зашел в сарай, закрыл за собой дверь и лег на старый порванный матрас.
Вот и дождь застучал по доскам сарая. Я слышал, что каждая сильная буря, как сейчас, несет с собой определенные перемены. Не проходит бесследно для каждого из нас. Так интересно, какие же перемены она принесет мне?
***
Весь день я был сам не свой. Словно на иголках. Ходил из угла в угол. Думал. Хотя, как обычно это бывало, мысли то и дело устремлялись прочь, занося меня в сущие дебри. Мама предложила завтрак, я сперва отказался, но, не прошло и получаса, как уже пил чай.
-Спсибо, - пробормотал я.
-Не разговаривая с набитым ртом, сколько раз я тебе говорила.
-Хорошо, - ответил я, прожевав и встав со стула.